Шут
Шрифт:
В одно мгновение добродушный толстячок превратился в злобного упыря.
— Шутить изволите, господин хороший? — хозяин сверлил меня взглядом, — я внимательно смотрел, вы ничего в кубки не подсыпали.
— В кубки не подсыпали, точно, мы заранее весь кувшин отравили. Гога, через сколько времени твоя лошадь умерла?
— Часа через два, господин магистр.
— Вот и ты, толстая харя, часа через два загнешься. Яд уже начал действовать, тебе становится плохо, холодеют пальцы, сердце сжимается, голова горит… А вот не надо было чужих лошадей
— Я никого не травил — взвизгнул толстяк. По лицу у него струился пот, рукой он массировал свой жир в районе сердца. — Тораг!
В комнату быстро вошел давешний седой мужик, дремавший на табуретке.
— Тораг, зови стражников, зови лекаря-гаранийца, хватай их, эти твари меня отравили!
Охранник сделал шаг в нашу сторону.
— Подожди немного, Тораг, не торопись. Мне про тебя рассказывал Гус Хайден. Ты, надеюсь, умный человек. Посмотри сюда внимательно.
Я активировал гладиус и отмахнул угол толстенной столешницы. Кусок дерева с тяжелым стуком упал на пол. Для стороннего наблюдателя человек просто махнул рукой и угол столешницы отвалился. Такой фокус сильно замедляет резкость движений собеседника.
— Бывают моменты, уважаемый Тораг, когда торопиться не надо. Еще один шаг, и я отрублю тебе ногу, ты готов? Поверь, ты все равно ничего сделать не сможешь. Дай нам договорить с хозяином, минут через пять я тебя позову.
Надо сказать, что колебался охранник недолго. Четко развернулся и вышел из комнаты.
— Скотина неблагодарная, — прохрипел вдогонку трактирщик.
— Да бросьте вы, просто он здравомыслящий человек. Как самочувствие? Не очень, правда?
Сидящий напротив человек выглядел совсем неважно: из груди вырывались жуткие хрипы, пот стекал уже ручьями, вся рубаха была мокрой.
— Хорошо, колобок, я все-таки не убийца, у меня есть противоядие. Я тебе его дам, но с одним условием.
В глазах умирающего боролись отчаяние и надежда:
— Все, что хотите, Ваша милость, только не губите.
— Я даю тебе сутки убраться из города, можешь забрать все, что сумеешь унести в руках. В противном случае через сутки тебя повесят на центральной площади как отравителя.
— Я согласен, согласен, только дайте быстрее противоядие!
Неторопясь я развязал свой кошель и заглянул туда:
— Гога, вот дьявол, яд-то на месте, я забыл его кинуть в кувшин.
— Слышь, хозяин, я пошутил, вино не отравленное, — с этими словами взял свой кубок и немного пригубил.
— Врешь, сын собаки, врешь, мне плохо, как больно, дай мне противояд…
Человек захрипел и завалился набок. Наступила тишина. Может, придуривается? Посмотрел магическим зрением, кайма ауры толстяка быстро бледнела и через мгновение погасла.
— Вот те раз, похоже друг наш слегка помер, слышь, Гога?
Гога затравленно взглянул на меня, закрыл глаза и начал читать молитву. Дела. Я не рассчитывал на такой эффект, честное слово. Все же какая сила самовнушения была у человека, жуть.
Измученный нравственными терзаниями Тораг маялся около стойки. Я сел за стол в общем зале и позвал охранника:
— Тораг, иди сюда, присядь.
Подождал, пока охранник уселся напротив, и продолжил:
— Так получилось, что хозяин заведения помер. Надо известить родственников, чтобы забирали свалившееся наследство.
— Нет у него никого, некому забирать.
Час от часу не легче. И что со всем этим делать? Мне только этой заботы еще не хватало. Но и бросать на произвол судьбы такое хозяйство тоже неправильно.
— Подлый был человечешка, — сказал Тораг, — но все же кормил и медяшку другую давал, а теперь что, куда идти?
— Насчет себя не беспокойся, работу я тебе найду, хватит вышибалой штаны протирать. Для начала делаешь следующее. Зови лекаря или кого зовут в таких случаях. Пусть зафиксируют естественную смерть, никакого яда там не было, Светозарный свидетель.
— А от чего же тогда он умер?!
— От переживаний.
Далее. Похороните человека, как положено. Заведение закрыть, обеспечить сохранность всего имущества. Собери все деньги в кассе и держи у себя, потом дашь отчет обо всех тратах. Сколько людей еще здесь работает?
— Две девчонки принеси-подай, повариха и пацан на подхвате. Все живут в домике на заднем дворе, а у меня каморка рядом с кухней.
— Людей не отпускай, через пару-тройку дней я постараюсь найти толкового управляющего, после этого расскажу про твою новую работу. Все понятно?
— Так точно, Ваша милость.
Приятно общаться с военными людьми, им главное указать точное направление.
— Гогон, ты долго там? Пошли, у нас еще куча дел.
Славно мы здесь покушали, нечего сказать.
К дому ехали в молчании. Несмотря на то, что смерть здесь является достаточно обыденным явлением, мне все же было несколько не по себе. Не собирался я лишать жизни этого прохвоста. Наказать надо было, но не так кардинально. Гога же твердо уверился, что я убил трактирщика каким-то хитрым образом и переубеждать его смысла не было.
— Джигит, хватит киснуть. Если бы трактирщику светила выгода от твоей смерти, он тебя пустил бы на фарш не задумываясь.
Гога промолчал. Эко его прибило. Чтобы отвлечь парня от тяжелых мыслей, попросил:
— Расскажи мне про жену брата, Елану. Ты про нее не забыл?
— Нет, что вы, господин магистр, не забыл. Она была очень светлым человечком, брат и я не могли насмотреться на нее. В доме, где мы жили, будто солнышко поселилось. Порхала, как птичка, все время что-то напевала.
Художник, по-другому не может: солнышко, птичка.
Парень замолчал, вспоминая былые дни.
— Она же до сих в доме Изелая, или нет?
— Да, хозяин, бедная девушка до сих пор там.
— Почему бедная? Может у нее все хорошо? Плохо, конечно, когда убивают законного мужа, но, если Изелай сделал ее своей женой, может она и не захочет возвращаться. Всякое бывает.