Шут
Шрифт:
В конце концов она не выдержала и поднялась с кровати.
Замок молчал. Неужели... Неужели Хью победил? Возможно ли такое?
Лязгнул запор. Дверь открылась, ударившись о стену, как будто ее пнули ногой.
На пороге стоял Стефен, за его спиной маячили два солдата.
С первого же взгляда на герцога ей все стало ясно. Эмили заставила себя улыбнуться.
– Я не слышу радостных возгласов, мой господин. Уж не случилось ли невероятное? Неужели битва закончилась не в вашу пользу?
– Она закончилась
– Вы не имеете права выносить такой приговор! – запротестовала Эмили. – В чем меня обвиняют?
– В подстрекательстве к бунту, в поощрении мятежников, в том, что блудила с еретиком... Я мог бы и продолжить.
Стефен пожал плечами.
– Вы сошли с ума? Забыли о чести? Или продали душу дьяволу? Неужели из-за копья?
Герцог шагнул к ней. Глаза его горели, как у безумца. С губ слетала слюна.
– Это копье, – прошипел он, – для меня дороже, чем ты, твой шут и всякие там понятия о чести и достоинстве.
– Ты никогда не сможешь победить его! – крикнула Эмили. – Никогда! Даже если повесишь меня. Рано или поздно он придет за тобой, и ты его не остановишь, как не остановили твои наемники.
– Ох, ох, какие страстные речи! Как мне страшно, даже коленки трясутся, – рассмеялся Стефен.
– Он придет за мной.
Герцог вздохнул и покачал головой.
– Иногда мне кажется, что вы двое действительно стоите друг друга. Конечно, моя девочка. Конечно, он придет за тобой. Именно на это я и рассчитываю.
Глава 144
Лишь постепенно до нас дошло, что сражение наконец закончилось. Что драться больше не с кем. Что мы победили.
Знакомые и незнакомые обнимались и поздравляли друг друга. В глазах многих блестели слезы радости и печали. И все же радости было больше. Все подходили ко мне. Лангедокцы и Жорж, Одо и отец Лео, Альфонс и Алоис, крестьяне и масоны. Все были счастливы. Потому что победили, потому что остались в живых.
Потом мы все, едва волоча ноги, пошли к стенам замка. Как победители!
Те самые солдаты, которые еще накануне яростно отбивали наши атаки, сейчас стояли молча и угрюмо. Никто не стрелял в нас, никто не спешил обливать нас расплавленной смолой или сбрасывать нам на головы камни. Плененных рыцарей, связанных, безоружных и лишенных доспехов, вытолкнули вперед и заставили встать на колени. И тогда наконец прозвучал первый крик. Не победный крик, но голос одного-единственного человека, к которому присоединились другие и который крепчал и набирал силу.
– Подчинись! Подчинись!
Наконец из-за парапета над воротами появился Стефен в парадном облачении. Некоторое время он стоял, презрительно обозревая наши ряды, как будто еще не веря, что эта разношерстная толпа разгромила его конницу.
– И что теперь? – спросил я у Даниеля.
– Ты должен поговорить с ним. Либо Стефен соглашается на твои условия, либо его рыцарям рубят головы. Второй вариант неприемлем, потому что он обязан защищать их.
– Давай, – подтолкнул меня сзади Одо. – Скажи ублюдку, что зерно он может оставить. А вот эль пусть отдает нам.
Я сжал копье, кто-то уже подвел мне копя.
– Я с тобой, – сказал Даниель.
– И я тоже, – добавил мельник.
Я посмотрел на Стефена. У меня не было ни капли доверия к этому мерзавцу. Все его прежние поступки доказывали, что законы чести для него пустой звук.
– Нет. – Я покачал головой, думая уже о другом посланце. – Приведите Болдуина.
Его привели. На вид он ничем не отличался от простолюдина – неопрятный, неухоженный, в мешковатой серой тунике. Руки его были связаны; щеки и подбородок давно не знали бритвы.
– Сегодня у тебя счастливый день, – сказал я, напяливая ему на голову шляпу с пером. – Если все пройдет удачно, скоро снова будешь носить шелка.
Он мотнул головой, шляпа свалилась.
– Не надо меня наряжать, Стефен и без того признает своего.
– Как хочешь.
Мы выехали вперед, лошадь Болдуина шла в связке с моей. Солдаты на стенах молча следили за нами. Делегация остановилась в пятидесяти ярдах от стены. Стефен смотрел на нас с видом человека, которого только что оторвали от обеда.
– Черный Крест убит, – крикнул я. – Судьба оставшихся рыцарей зависит от тебя. Они ждут твоего решения. Мы не жаждем крови. Подчинись!
– Поздравляю тебя, морковная голова, – ответил герцог. – Воюешь ты не хуже, чем забавляешь. Похоже, я недооценил тебя. Подъезжай ближе, чтобы я увидел твое лицо. И услышишь мои условия.
– Твои условия? Нет, тебе придется выслушать наши условия.
– Что такое, шут? Ты мне не доверяешь? Подъезжай ближе и скажи, чего хочешь.
– Ты торгуешься тем, чего у тебя нет. Не обижайся, но я пришлю к тебе своего человека.
Стефен криво усмехнулся.
– Ладно, шут, высылай своего человека, а я вышлю своего.
– Давай я поеду, – предложил Даниель.
– Нет. – Я покачал головой и взглянул на Болдуина. – Поедет... он.
Глаза Болдуина расширились от страха, на лбу выступили мелкие капельки пота.
– Вот и твой шанс. – Я натянул ему на голову капюшон. – Покажи нам, как вы, благородные, узнаете своих.
Я отвязал веревку и сильно шлепнул его лошадь по крупу. Животное рванулось вперед. Руки оставались связанными, и герцог лишь бессильно ерзал на спине лошади. Когда ничья земля осталась позади, он громко крикнул: