Шутка Хаоса
Шрифт:
Эта мысль неприятно скреблась в сознании. Теперь, обретя могущество, он ни за что на свете не хотел с ним расставаться.
Когда он оставался в зараженном Векросе, денно и нощно не выходя из лазорета пытаясь притупить боль умирающих, все было намного проще. Мага не терзали подобные мысли и все, что беспокоило — люди, которые нуждались в его помощи. Ему оставалось лишь надеяться, что жрецы Белигмы справятся и без него.
Спор между Ризом и эльфом давно закончился, и до мага донесся скрежет металла — друг точил свой меч. Йен пошевелился, всем давая понять, что проснулся. Он не хотел ставить спутников в неловкое положение. Того, что маг успел услышать, и так более чем достаточно.
— Ну как ты? — участливо спросил друг.
— Уже лучше, — едко произнес маг. Как ни старался Йен не обращать на слова товарищей внимания, обида все равно закралась в сердце. — Спасибо, что «беспокоитесь»…
— Скоро будет ужин из жареных грибов, а может еще и с мясом, — не обращая внимания на сарказм друга, заявил воин. Он всегда любил вкусно и сытно поесть. — Эрвин отправился на охоту. Может быть, ему удастся подстрелить пару зайцев.
И действительно, Керон и Цета жарили над огнем грибы, и делали вид, что не замечают чародея (или ему так только казалось?). Кроме них возле костра никого не было.
Йен поискал взглядом Ташина и Рэль, но ни мальчишки, ни полуэльфийки так и не заметил. Душу сковал ужас. А вдруг его огненное заклятие погубило их? Что если…
Нет. Он решительно отказывался об этом думать.
— Где Рэль и Ташин? — Чародей понизил голос до еле слышного шепота.
— Когда вызванное тобой пламя улеглось, мы заметили, что Ташин пропал. Рэль как-то сразу занервничала и ушла на поиски. — Риз нахмурился. Было видно, что он не одобрял ее поступка. — Я, конечно, предложил помощь, но она отказалась. Ты же знаешь, лесные жители все чрезмерно гордые, даже если в них течет только половина эльфийской крови.
Воин снова вернулся к своему молчаливому занятию, девушки возле костра тоже не проронили ни слова. Когда напряжение достигло апогея, Йен поднялся. Лучше идти на поиски Рэль и Ташина, чем читать осуждение на лицах товарищей. К тому же он переживал за Рэль, да и юноша хоть и не лыком сшит, а в одиночку не боец. Маг закинул сумку на плечо и, взяв посох, направился прочь.
— Куда ты? — Риз оторвался от своего занятия и посмотрел на друга.
— Мне надо развеяться, — холодно произнес Йен, не удостоив воина взглядом. — Хочу пройтись.
— Только далеко не уходи! Мало ли…
Йен поморщился. Отойдя от костра и скрывшись за деревьями, он увидел маленькую полянку, сплошь покрытую лужами. Посередине лежало сгнившее бревно.
Птицы смолкли. В лесу стало совершенно тихо, только комары зудели возле самого уха.
Йен присел на бревно и достал из сумки книгу заклинаний. Старая, она была изрядно потрепана, но ее обложка сохранила белизну, а золотые руны на ней сверкали так же ярко, как и прежде.
Касаясь фолианта, Йен всегда испытывал внутренний восторг и трепет, но в этот раз почему-то не ощутил ничего подобного. Он в нетерпении пролистнул несколько страниц, пока не наткнулся на заклинание поиска.
Чары несложные и с легкостью позволяло найти все, чего желал маг. Творя волшбу, необходимо хорошо представить искомый предмет или нужного человека, и тонкая золотистая нить укажет путь к цели. Даже в непроницаемой тьме эта нить никогда не прервется и не погаснет.
Йен закрыл глаза, возвел руки перед собой, соединяя два больших пальца и широко растопырив остальные. Мысленно он представил полуэльфийку: ее ниспадающие на тонкие плечи белые волосы отливающие серебром, непроницаемо-черные лукавые глаза, соблазнительный изгиб губ…
Да, ему нравилась эта девчонка. Он восхищался ее независимостью, уверенностью, умением смеяться в лицо опасности. Для него она была чистым совершенством.
Произнеся необходимые слова, маг открыл глаза и увидел след — толстый и рваный, словно кто-то не скупясь разбрызгивал краску, указывая направление. Он имел мало общего с золотистой ниточкой, которую ожидал найти волшебник. Указатель вел на восток и терялся за темными стволами деревьев.
Глава 8 Карпенское болото. Противоречие
Ожидание оказалось долгим. Заросли приглушали все звуки, и понять, о чем говорят в лагере, было почти невозможно. До острых ушей эльфа долетали лишь обрывки каких-то фраз, произносимых Ризом и чародеем.
Удобно устроившись в засаде и держа наизготовку лук, он ждал появления дичи, но дичь, увы, не спешила стать ужином. За все время, что Эрвин провел в засаде, в его поле зрения попала лишь грациозная лань с совсем еще маленьким олененком. Эльфу стало жаль лишать малыша матери, и он отвел лук в сторону.
Эльф просидел, наверное, с час, а может, и больше. Все это время над ним непрестанно зудели комары, вилась мошка. Далеко отходить от лагеря Эрвин не решился.
Не шевелясь и напряженно вслушиваясь, он стал почти невидимым, слившись с окружающей природой. Подобным талантом обладали все эльфы, леса были их родной стихией. Правда, трудно было сравнить сию топь и его родной Саренд.
Воспоминание о доме, как всегда, отозвалось в его сердце тоской. Каждый эльф чувствовал незримую и прочную связь со своим лесом, и сейчас Эрвин острее, чем когда-либо, ощущал, насколько тот далек.
В его памяти всплыли молчаливые ряды сосен, елей, лиственниц и пихт. Все это причудливо перемешивалось и радовало взгляд, наполняя душу покоем.
Посреди Саренда высится хрустальный дворец, переливающийся всеми цветами радуги. На его длинных шпилях развиваются штандарты лесного народа — два вставших на дыбы единорога, обращенных друг к другу. Резные витражные окна приветливо взирали на близлежащий пруд, в котором плавали белые кувшинки. Феи, маленькие крылатые существа, лениво лежали на их лепестках или нежно перебирали пальчиками тончайшие паутинки, рождая грустные мелодии.