Шутка Хаоса
Шрифт:
Он проворно сунул руку в карман и достал из него длинное красное перо, которое никак не могло принадлежать обычной птице.
— Смотри-ка, не врал, — протягивая руку, чтобы коснуться пера, произнес Риз. — А я-то сперва думал, что все это выдумки…
— Я бы не советовал касаться, — остановили воина тихие слова Йена. Он достал из складок своей мантии носовой платок и, накинув тряпицу на перо, аккуратно принял его из рук мальчишки. — Остается лишь позавидовать небывалому везению Ташина. Само колышко источает желтоватый яд, хоть обычным зрением его не разглядеть. — Йен обмотал платком ядовитое колышко и вернул юноше его добычу: — Я верю в провидение и, возможно, это перо еще сослужит тебе свою службу. Станет либо твоим спасением, либо погибелью.
Рэль посмотрела вверх. Ее взгляд с легкостью пронзал густые кроны деревьев: одна из привилегий божества — видеть то, что недоступно простым смертным. Солнце уже давно стояло в зените, а значит, скоро оно начнет клониться к горизонту.
— Нам пора выдвигаться, — полуэльфийка поднялась, стряхивая с себя опавшие листья. Когда приходило время, деревья в Карпенском болоте тоже сбрасывали листву: ничто не могло изменить непреложный закон природы. Нужно покинуть болото до наступления темноты.
Они шли по заросшей тропе, но на протяжении всего пути ни разу не забрели в топи. Рэль вела их отряд уверенно, безошибочно указывая направление. Чем она руководствовалась в выборе маршрута, Йен не знал, но гадать, а тем более, спрашивать об этом полуэльфийку не стал.
Ему достаточно было просто идти рядом с ней, слышать ее тихий чарующий голос. Иногда маг ловил ее взгляд и тогда чувствовал, как сердце перестает стучать, а когда на тонких губах спутницы появлялась лукавая улыбка, чародей и вовсе забывал дышать. Уже давно его душа требовала одного-единственного чувства, и он обрел его, хотя сам ещё этого не понимал.
Они шли всю ночь, не останавливаясь на ночлег. Постепенно густая чаща сменилась редкими и не столь высокими кленами. Путники покинули пределы зачарованного болота. Над ними медленно разгоралось утро, звезды быстро бледнели, готовясь отойти к дневному сну. Первые лучи солнца озарили Тэрн, открывая уставшим глазам безрадостный вид выжженной земли.
Здесь среди зарослей боярышника и дикой смородины они устроили привал, но никто не проронил ни слова. В этом не было нужды. Все и так понимали, чем чревато воцарение Медегмы. Голод, нужда, рабские оковы — все это ждало несчастных обитателей Тэрна в том случае, если им не удастся ее остановить.
Немного перекусив и отдохнув они снова отправились в путь. Так странники и шли, погруженные в печальные мысли, все дальше на запад. Дорога через погибшие поля выдалась не из веселых. На пути то и дело попадались останки былого быта: осколки глиняной посуды да лоскуты обгоревшего тряпья.
Но вот вместо гари и пыли потянулись гладкие каменные плиты, и настал миг, когда путникам открылись величественные, вознесшиеся к небесам сторожевые башни Ариакана. Город окружали белокаменные стены высотой в несколько человеческих ростов с кроваво-красными башнями и черными провалами бойниц.
У огромных обитых железом ворот стояли сорги, исполняющие роль стражников, рьяно следя за тем, чтобы никто не проник в захваченный город и не покинул его стен.
— Ну и как мы проникнем в Ариакан, если стены его неприступны, а единственные врата под усиленной охраной? — Прищуренный взгляд Риза бесполезно блуждал по городской стене в поисках возможной лазейки. — Как его вообще смогли захватить?
— Первое — эффект неожиданности, — Рэль усмехнулась, потянувшись за бурдюком. Вода была прохладная и прекрасно утоляла жажду. — Второе — первыми напали драконы. Их всадники и открыли ворота остальному войску. Вот так все просто и гениально.
— Ну, так крыльев у нас нет и летать мы не умеем, — саркастично заметил Риз, сплевывая на землю.
Путники притаились в небольшом сыром овраге. Попадись они на глаза змеиной страже, как им уже не избежать пристрастного допроса и скорой казни.
— Можно попробовать отвести им глаза, — Йен смотрел на проблему более реалистично, взвешивая в уме все «за» и «против», — и быстро прошмыгнуть внутрь. Конечно, шансы на удачный исход невелики, но иной возможности попасть за стены города я не вижу. Может, у кого-нибудь есть предложения получше?
Но других предложений не было.
— Маар саран тар, — навершие посоха белого мага вспыхнуло ярким огнем и погасло. — Итак, сейчас мы для них невидимы, но любой звук способен выдать наше присутствие, так что старайтесь не шуметь.
Они выбрались из своего недолгого укрытия и решительно направились к распахнутым воротам. На самом деле никто из них не верил в благоприятный исход этого сомнительного мероприятия. Впрочем, не зря.
Солнце стояло высоко и отчетливо выделяло их очертания темными, размытыми пятнами на каменных плитах.
Один из соргов изумленно уставился на проплывающие мимо него тени. Эти змееподобные создания хоть и слыли тупоголовыми, но не настолько, чтобы не сложить очевидное в логическую цепочку. Стражник шумно втянул воздух жуткими провалами ноздрей и учуял слабый человеческий запах.
— Лазутчики, — прохрипел змеелюд, указывая своей когтистой лапой на скользящие к городским воротам тени.
Но остальные сорги замешкались, пытаясь сообразить своими маленькими мозгами, как связаны лазутчики и указанные их собратом темные пятна. Однако же Йену этого минутного замешательства хватило, чтобы провести товарищей за городские стены.
Дома, высокие и широкие, отбрасывали длинные тени, и здесь можно было не беспокоиться быть обнаруженными стражей, но очень скоро наиболее сообразительный сорг втолкует своим собратьям, что к чему, и город начнут тщательно обыскивать.
Они бежали по затененным узким улочкам, ища себе укрытие. За их спинами уже вовсю раздавались короткие приказы командира стражи.
Город казался безлюдным. На его улицах не было суетящихся, орущих, вопящих, толкающихся и вечно опаздывающих куда-то людей, как, например, в том же Сериле. Иногда, кинув беглый взгляд на окна, Йен замечал в них легкое движение приоткрытой занавески и испуганные лица хозяев, но выйти и посмотреть, что все-таки стало причиной поднятого соргами шума, не отважился никто. Город был опутан незримыми, плотными сетями страха. Каждый житель радовался тому, что все еще жив.