Шрифт:
Радий Петрович ПОГОДИН
ШУТКА
Рассказ
Не было у Коли бабушек, которые пахнут оладьями и клубничным вареньем. Не было у Коли дедушек, которые позже всех спать ложатся и раньше всех поднимаются поутру. Был Коля один у родителей, и родители у Коли были одни - мать да отец. Не с кем было его в Ленинграде оставить.
И привезли родители Колю Уральцева на край земли, самый северный, отдалённый посёлок.
Горсточку слабых огоньков увидал Коля с аэродрома. А вокруг этих тёплых, живых огоньков увидел Коля Уральцев громадную ночь, неподвижную и торжественную.
"Ух ты!" - подумал Коля Уральцев, втянул уши в воротник, перевязанный толстым маминым шарфом, и долго потом молчал.
Родители определили своего единственного дорогого сына в школу-интернат, в первый класс. Сами залезли в железный вездеход и укатили по ночному снегу ещё дальше на север. Там, на пустом берегу, в деревянной избушке предстояло им поселиться для научной работы.
О своём сыне справлялись они по радио. На зимовках всё узнают по радио: и последние новости, и насчёт работы, и о здоровье своих ребятишек.
Придёт зимовщик из тундры, накормит собак, скинет меховую одежду, отдыхать возле печки сядет, а по радио говорят:
"Слушайте, слушайте. Передаём сообщение о вашем сыне Коле. Первоклассник Коля Уральцев получил две пятёрки и одну тройку. Поведение у него хорошее. Здоровье отличное".
Сидят мать и отец на зимовке перед горячей печкой, думают о своём сыне единственном.
Коля о них тоже думает.
Выйдет на крыльцо и думает. "Вот там, - думает, - в темноте под Полярной звездой родители мои зимуют, изучают самую верхнюю оболочку Земли, где рождается северное сияние. Возникает в вышине оно. Непонятное и прекрасное. Будто другие жаркие планеты посылают своё тепло нашим людям. И леденеет это тепло в промороженном редком воздухе, сверкает во тьме разноцветное и ещё неразгаданное".
Когда Коля смотрел на сияние, студясь на сквозном ветру, он казался себе меньше самой маленькой неподвижной кочки. И это было приятно ощущать, как огромен мир, и как трудно в нём разобраться. И как всё-таки необходимо обо всём думать и всё увидеть своими глазами...
Жил Коля Уральцев с двумя мальчиками в комнате. Одного звали Лёнькой, был этот Лёнька промыслового охотника сын. Другого мальчишку звали Санька, этот был сыном радиста. Оказались они все трое ровесниками-первоклассниками. Про всех троих шли родителям на зимовки хорошие радиограммы. Но случился день, о котором в радиограммах не сообщалось. О котором и Лёнька, и Санька, и Уральцев Коля вспоминать не хотят, но всегда помнят.
Был этот день воскресенье.
Санька привёл в гости малого своего брата из детского сада. Звали малого брата Стасом. И когда Санька его привёл, и когда они уже поиграли немного, и уже собрался Санька отводить Стаса обратно в его круглосуточный Детский сад, по радио объявили метеосводку: мол, идёт непогода-пурга.
В пургу ветер воет так жутко, словно кончается на земле его лихая, бродячая жизнь. В пургу ветер дует так сильно, что лётчики привязывают самолёты к специальным крепким
Большим и малым это известно.
Только герой-первоклассник Лёнька к метеосводке отнёсся странно.
– Парни, - сказал он отважным голосом, - побежали быстрее на остров. Там сегодня кино интересное будут показывать.
А до острова три километра через голый пролив по льду.
Коля ему напомнил:
– Как же так. Ведь пурга.
– До пурги успеем. Мы ходко побежим.
– Мне нельзя, - сказал Санька.
– У меня Стас в гостях. Он толстый, закутанный. Он быстро не может.
– Я побыстрее всех могу, - сказал Стас.
– Только я не согласен. Я сейчас спать захотел.
Лёнька обрадовался.
– Ну и ложись. Ну и спи. Нам без тебя ещё лучше. Мы одни побежим.
Коля представил себе пролив, тёмный и голый, очень удобный для ветра. Представил Коля, как ветер их повалил, закатил в ледяные щели и снегом засыпал. Стало ему жутко.
Он ещё раз Лёньке напомнил:
– Пурга ведь.
– А ты, Уральцев Коля, не суйся, - сказал Лёнька.
– Ты на севере сколько живёшь? А мы здесь уже давно живём. Кто лучше знает?
– А я не могу одного Стаса оставить, - сказал Санька.
– Мне его под честное слово дали. Может быть, я его ещё в детский сад проводить успею.
Тогда Лёнька посмотрел на них на всех свысока.
– Трусы, - сказал он, - вот вы кто. Вот не ожидал. Стас, а ты первый трус, хоть и родился на севере.
Стас немножко надулся.
– Я не трус, - сказал он.
– Я маленький.
По радио объявили, что пурга подошла совсем близко к посёлку, и велели всем-всем из домов не выходить. А тем, кто ещё был в пути, приказали торопиться изо всех сил в укрытые от ветра места.
Санька пригорюнился.
– Опоздали. Придётся тебе, Стас, у нас оставаться.
– А мне всё равно, - сказал Стас.
– Только вы не очень шумите. Я спать буду сидя.
И тут Лёнька придумал.
– Знаете, - сказал он, - давайте напишем записку, будто мы все вчетвером ушли на остров кино глядеть. А сами оденемся и под кроватями спрячемся. Все напугаются, а когда напугаются - мы тут как тут. Здрасте. Вот потеха будет!
– Давайте, - сказали Санька и Коля.
Подумали они в этот момент только о том, что не нужно им по проливу идти. Не станет их пурга с ног валить. Не укатит в ледовитое море.
– И не шумите, - сказал Стас.
– Я уже засыпаю.
Приятели вырвали лист бумаги в косую линейку, на которой первоклассники пишут в тетрадках. Написали свою записку. А когда написали, оделись во всё тёплое, в чём гулять ходят, Стаса закутали. Под кровати залезли. Лежат себе тихо. Ждут, когда их спохватятся. И уснули в темноте да в тепле под кроватями.
Воспитательница проходила. Заглянула к ним в комнату. Видит, никого нет в комнате, а на столе записка. Прочитала воспитательница эту записку и быстрее к директору. Прочитал директор эту записку - и скорее к телефону.