Шутник
Шрифт:
Раннее утро встретило инспектора Элка дрожащим от холода на маленькой принстоунской платформе. На ней почти не было народа; оставалась минута до отхода поезда, когда он увидел двух людей, направляющихся к станции. Один был надзиратель, другой худой человек в плохо сидящем синем костюме. Надзиратель скрылся в кассе и вернулся с билетом, который передал худому человеку.
— До свидания, Ингл, — сказал служитель и протянул руку, которую бывший арестант неохотно пожал.
Он вошел в вагон и повернулся, чтобы запереть дверь; в эту минуту появился Элк, и они сразу узнали друг друга. В острых глазах
— Хелло! Что вам нужно? — резко спросил он.
— Ах, это вы, Ингл, — запыхавшись сказал Элк. — Пять лет назад…
— Что вам нужно? — повторил Ингл.
— Мне? Ничего! Я был в тюрьме, допрашивал относительно приятеля одного из этих пересмешников, но вы знаете, что это за народ, — сказал Элк, зажигая сигару и предлагая другую своему спутнику.
Ингл взял коричневый цилиндр, понюхал его и, откусив кончик, принял огонь от сыщика.
— Постойте-ка, я на днях что-то слышал о вас… Что это было? — Элк с видом крайнего смущения взялся за лоб. — Ах, вот что! — сказал он. — В вашей квартире были воры.
Сигара выпала из руки Ингла.
— Грабеж? Что украдено?
— Кто-то открыл сейф в запертой комнате…
Ингл вскочил на ноги, зубы его оскалились, глаза загорелись.
— Сейф! — почти закричал он. — Открыли сейф, черт бы их побрал! Им мало того, что я уже отсидел пять лет, они хотят меня еще упрятать?
Элк не мешал Инглу бесноваться, пока голос его не упал до хриплого шепота.
— Надеюсь, деньги целы?
— Деньги! — прорычал Ингл. — Вы думаете, что я из тех, кто хранит деньги в сейфах? Вы знаете, что пропало? Это сделали вы, полицейские. Вот почему вы здесь! Арест у дверей тюрьмы, да?
— Дорогой мой, не понимаю, о чем вы говорите. — Элк казался огорченным. — Вы так же арестованы, как и я. Вы могли бы выйти сейчас, если бы поезд не двигался. И, выдержав паузу, он спросил: — Что же они у вас стащили?
Прошло много времени, прежде чем Ингл пришел в себя.
— Если вы не знаете, так и я не скажу, — он скрипнул зубами, и в глазах его блеснул огонь фанатизма. — Вы и вам подобные называли меня вором, — быстро заговорил он. — Вы заклеймили меня и посадили в тюрьму. Я теперь пария, прокаженный! За что? За то, что снял немножко ворованных сливок! За то, что взял немного денег, выжатых из потных тел, из разбитых сердец! Это были мои деньги, мои! — Он ударил себя в грудь костлявым кулаком, глаза его горели. — Деньги принадлежали мне, моим товарищам, людям, которые там… — Он показал туда, где виднелось мрачное тюремное здание. — Я отнял их от толстых, жирных людей и рад! Одной драгоценностью будет меньше у их отвратительных женщин; на один мотор меньше придется чистить их рабам!
— Высокая мысль, — прошептал сочувственно Элк.
— Вы! Кто вы такой? Классовый лакей, наемный палач, тюремный поставщик!
— Совершенно верно, — прошептал Элк, слушая с закрытыми глазами.
— Если они нашли эти бумаги, то придется им задуматься, слышите? Там такие вещи, от которых им не поспится! А если призывы к восстанию подействуют, так я готов снова вернуться в Принстоун.
Элк быстро открыл глаза.
— Так что же там было? — разочарованно спросил он. — Какой-нибудь революционный вздор?
Ингл кивнул.
— А я думал,
— Для вас — да, для меня — нет. Я ненавижу Англию, ненавижу англичан! Я ненавижу средний класс, этих грязных самодовольных свиней! Я ненавидел их, когда был голодающим актером, а они сидели в креслах, с осклабленными жирными лицами.
Он задохнулся.
— Можно многое сказать в пользу толстых людей, — задумчиво произнес Элк. — Вот возьмите Гарло, его вы не назовете толстым.
— Гарло! — презрительно сказал Ингл. — Вот еще один из ваших денежных богов. Может быть, он и не таков, как кажется. Там, в тюрьме, говорят, что он прожженный плут. Но он не грабит бедняков. Он отбирает громадные куши от жирных людей.
— Ничего не могу сказать. Он на стороне закона и порядка. Человек, дарящий полицейские участки, не может быть совершенно плохим.
Когда поезд остановился на Плимутской станции, сыщик уже был уверен, что от этого человека ничего нового не узнаешь. Он пошел на телеграф и послал Джиму короткое сообщение:
«Революционный хлам. Ничего важного».
Он сел в тот же поезд, который уносил Ингла в Лондон, но в другое купе. Только проехав Бат, он вошел к Инглу и сел с ним рядом, чем тот, по-видимому, остался доволен и сразу же спросил:
— Видели вы мою племянницу? Она знает о воровстве?
Когда Элк подробно рассказал о том, чему был свидетель, Ингл воскликнул:
— Гарло! Зачем он приходил? Он встретил Эйлин в Дартмуре, вы говорите? — Он нахмурился и вдруг хлопнул себя по коленям. — Теперь вспоминаю. Он красовался в своем автомобиле, когда мы возвращались с поля. Это был Гарло. Знает ли он Эйлин? — подозрительно спросил Ингл попутчика.
— Они познакомились в Дартмуре; это все, что я знаю, — ответил Элк.
— Он волочится за ней? Она ведь хорошенькая. Впрочем, она в таком возрасте, что может обойтись и без моей опеки.
Итак, этот утопист предоставил Эйлин ее судьбе.
Глава 7
Он написал ей из Плимута и просил приехать к нему вечером; она вошла как раз, когда он кончал обед, приготовленный им самим.
— Да, я уже знаю о грабеже, они не нашли там ни шиллинга, слава Богу. Зачем ты позвала полицию?
— Кого же другого мне было звать? Доктора? — спросила она. — Что обыкновенно делают, когда обнаружат воровство? Конечно, я послала за полицией.
Ингл с удивлением и злобой посмотрел на девушку, но она не испугалась. Он первый опустил глаза.
— Может быть, так и следовало поступить. Ты знаешь Гарло?
— Я встретилась с ним в Дартмуре.
— Вы знакомы?
— Не больше, чем вы, — сказала Эйлин, и он опять удивился.
— Я не собираюсь ссориться с тобой, чего ты накидываешься на меня? — прошипел Ингл. — Ты была мне полезна, но и я не был скуп. Гарло твой хороший знакомый…
— Он пришел сюда в день грабежа, чтобы предложить мне место, — перебила Эйлин, как будто не замечая его гнева. — Я встретила его в Принстоуне, и, вероятно, он подумал, что из-за моего родства с вами мне трудно будет пристроиться.