Шрифт:
Спецназ КГБ
Глава 1
Предупреждение
Всякое преступление таит в себе элемент внезапности. Особенно, конечно, для потерпевшей стороны. Даже если потерпевший каким-то образом и осведомлен или просто
Сотрудники советского посольства в Бейруте были прекрасно осведомлены о том, что против них затевается провокация. Суть этой провокации им была неведома, не знали они также, когда именно она может случиться. Впрочем, и то и другое было второстепенно. Самое главное заключалось в том, что всем сотрудникам посольства, начиная от самого посла и заканчивая секретарем, следовало быть наготове и не терять бдительности. Постоянно – и днем и ночью. Провокация могла случиться в любой момент. И даже – не просто провокация, а провокация, при которой прольется кровь. Никто – ни посол, ни его помощники, ни даже обычные водители посольских машин – не был застрахован от напасти. Это могло быть похищение, могло быть убийство – да мало ли что могли удумать провокаторы?
Кем они были, эти предполагаемые провокаторы? В Ливане, и в частности в Бейруте, имелась и успешно выполняла свою миссию резидентура КГБ. Вот ее представитель и проинформировал советского посла: так, мол, и так, следует быть готовым к провокации. Кто эти провокаторы? А это – одна из самых известных террористических организаций в Ливане. Сами себя они называют «Орлами пустыни». Так вот эти самые «Орлы» и замышляют провокацию против сотрудников советского посольства.
В чем смысл провокации и в чем ее подоплека? Ответ на этот вопрос был вполне очевиден. На дворе – тысяча девятьсот семьдесят шестой год. На Ближнем Востоке, и в частности в Ливане, неспокойно. Здесь перекрещиваются политические интересы многих держав, в том числе и Советского Союза. «Орлы пустыни» – организация сугубо антисоветская. То есть действующая под началом сразу нескольких западных стран. Если можно так выразиться, то «Орлы» – своего рода копье в руках врагов Советского Союза. Крепкое, безжалостное копье. И вот такое-то копье готово поразить указанную ему цель – совершить провокацию против сотрудников советского посольства.
Чего террористы, а вернее, те, кто таятся за их спинами, рассчитывают добиться, совершив провокацию? Этого резидентура в достоверности не знала, однако же имелось обоснованное предположение, что таким способом террористы попытаются выдвинуть Советскому Союзу некие требования. Если точнее, то требования политического характера. Возможно, наряду с политическими требованиями они запросят еще и выкуп, но все же требования, скорее всего, будут стоять на первом месте. Поэтому – бдительность и еще раз бдительность.
– Да, но к чему именно нам следует быть готовыми? – уточнил посол.
– Скорее всего, террористы попытаются похитить кого-нибудь из сотрудников посольства, – предположил представитель резидентуры. – Так сказать, классический вариант. Похитят – и начнут шантажировать вас лично, а в вашем лице – все советское правительство. Выдвигать, так сказать, требования. Думаю, – усмехнулся сотрудник резидентуры, – список таких требований давно уже готов. Так сказать, утвержден и завизирован кем полагается… Так вот – шантажировать. Дескать, если вы не выполните наши требования, то мы расправимся с вашими сотрудниками.
– И что же, и в самом деле расправятся? – криво усмехнулся посол.
На это сотрудник спецслужбы ничего не сказал, лишь вздохнул и развел руками. Да и что тут было говорить, коль и без того все было понятно? Может, расправятся, а может, и не расправятся. Но в любом случае рассуждать и продумывать какие-то варианты развития событий не приходилось. Какие уж тут варианты, если речь идет о жизни людей?
– Мы, конечно, будем начеку и предупредим вас в случае чего, – сказал представитель резидентуры. – Однако же и вы не теряйте бдительности. В конце концов, вы все находитесь под защитой нашего государства. Да и ливанские власти также обязаны вас оберегать в соответствии с международными законами и договоренностями. Так что будем надеяться…
Одним словом, поговорили да на том и расстались. Когда представитель резидентуры ушел, посол собрал весь штат посольства и в подробностях поведал обо всех предполагаемых горестях. Слова посла, конечно же, подействовали на сотрудников угнетающе. Хотя и без того каждый из сотрудников прекрасно понимал, что такое Ливан образца тысяча девятьсот семьдесят шестого года и что может ожидать в этой разворошенной и расхристанной стране любого из советских граждан. Но одно дело – теоретические предположения, и совсем другое дело – конкретные слова посла. Посол – он зря не скажет, не такая у него должность, чтобы говорить напрасные слова. Поневоле впадешь в уныние от такой информации.
После теоретического разъяснения ситуации сотрудники посольства постарались выработать и некоторые практические меры предосторожности. Опять же – поговорили, все обсудили, дружно повздыхали, да на том и разошлись.
После ухода сотрудников посол какое-то время пребывал в молчаливой задумчивости, а затем позвонил по некоему номеру телефона. Это был номер телефона одной из структур ливанского правительства. Эта структура обязана была отвечать за безопасность всех аккредитованных в Бейруте посольств, в том числе, разумеется, и за безопасность советского посольства.
– У нас появилась важная информация, касающаяся нашей безопасности, – коротко проинформировал посол. – Необходимо срочно встретиться и обсудить нюансы.
– Хорошо, мы подъедем к вам, – после некоторого молчания ответили на другом конце провода. – Когда вы можете нас принять?
– Чем скорее, тем лучше, – ответил посол.
– Ждите, – сказали на другом конце телефонной линии.
Спустя полчаса к советскому послу прибыли сразу два человека в военной форме.
– Мы вас слушаем, – учтиво произнес один из прибывших.
Посол кратко поведал ливанцам о своем недавнем разговоре с представителем резидентуры КГБ. И о самых главных выводах, вытекающих из этого разговора, он также рассказал. Разумеется, о том, что сведения получены от советских спецслужб, посол умолчал.
Выслушав посла, ливанцы переглянулись между собой, и один из них спросил:
– Простите, мы могли бы знать, откуда у вас такие сведения?
– Сведения из самых достоверных источников, – ответил посол. – У меня нет оснований им не верить.