Схватка за параллель
Шрифт:
Одна стена полностью прозрачна; можно посмотреть на местную природу. Пейзаж нравится. У окна ожидает сюрприз. Далеко внизу скрыта густыми облаками земля. А над ними стеклянными иглами возвышаются прекрасные здания. В ярких лучах местного солнца они играют, как хрустальные бокалы на длинных ножках. Изредка вижу летательные аппараты с короткими прозрачными крыльями. Красиво, почти хорошо. Но такого здесь не должно быть.
Возвращаюсь к Степану: содержимое фляги льётся на голову бедолаги. Огромные глаза открываются на мгновение, и с уходом сознания на лице остаётся улыбка. Узнал и успокоился...
Так, первым делом надо определиться, куда нас занесло? Стены без малейшей щели или трещинки. Оригинально строят дворцы! Обхожу комнату по периметру. Ни одной зацепки. Продолжаю поиски и всё-таки нахожу некую панель управления, но там, к сожалению, одни цифры, которые ничего не говорят ни уму, ни сердцу. Под рядами блестящих кнопок обнаруживаю небольшой разъём. Несколько попыток, и подключаю компьютер скафандра к местной сети.
На стекле шлема появляется изображение системы электропроводки. Ну а кроме этого, удаётся разжиться и планом помещений – лифт рядом. Он оказывается в шаге от импровизированного портала. Глажу полированный камень, стараясь найти хотя бы трещинку. Бесполезный труд. Но не совсем так. Небольшая выпуклость оказывается под рукой, и лёгкое нажатие открывает потайную дверцу. Перед глазами золотистая обшивка кабины. Упаковав в скафандр Стёпку, переношу его и Шарика туда. После сбора всей команды в крохотном помещении становится тесно. Мои попытки спуститься не дают ни малейшего эффекта.
– Компьютер, – кричу сгоряча, – отправь нас вниз!
Дверь мягко закрывается, и мы парим в невесомости.
– Сбавь скорость, немедленно!
Больно падаю на пол; удар жёсткий, как с десятого этажа рухнул. Нас спасли скафандры – при перепаде давления они надуваются; приземление обходится без травм. Шарик грохнулся довольно ощутимо, но в себя так и не пришёл. Вступив в голосовой контакт с местной машиной, дальше долго и нудно учу её правилам этикета и уважению к людям. Лекции явно идут на пользу, поскольку лифт наглухо тормозит между небом и землёй.
– Ну, падла, подожди, доберусь – выключу и память сотру!
Не может машина работать в опасном для человека режиме. Очередь из автомата пробивает в потолке огромную дыру. Закидываю на крышу Степана с амуницией, выбираюсь сам. Чуть отдохнув, обвязываю верёвками пса и с превеликими трудами вытаскиваю из кабины и его. Во помощнички! А если опасность станет реальной, мне-то что делать?
В сумраке шахты замечаю широкую выемку и перебираюсь туда с так и не пришедшими в сознание друзьями. В этот момент кабина буквально исчезает из виду с гигантской скоростью. Ускорение уничтожило бы нас, останься там. Здесь не легче. Площадка метр на полтора, может, чуть больше; на ней два человека, собака, гора шмоток и провианта. Нахожу флягу с водой, делаю пару больших глотков. Лью на лицо напарника. Тот очень медленно приходит в себя и радостно улыбается. Делаю знак: лежи спокойно и простукиваю рукояткой кинжала стену. Не ошибаюсь: здесь дверь. Вгоняю лезвие в чуть заметную трещину, несколько движений – и готово. Помещение полностью оборудовано и приспособлено для жизни, даже холодильник едва слышно гудит в углу.
Надо сказать, удачно приземлились. Холодильник забит всевозможными деликатесами, бутылками с горячительными напитками с названием «Горiлка». Сало в любом виде: копчёное, солёное и так, кусками. В шкафах ворох одежды. Подбираю смену. Моя совсем износилась. Переодевшись, придирчиво осматриваю себя в зеркале. Остаюсь доволен – не молодой, но ещё в самой мужской силе хохол. Выбор, несмотря на несметное множество барахла, очень невелик. Шили, словно для киношных дел. Например, Тараса Бульбу в этом прикиде сыграл бы смело. Ещё бы пару карамультуков: как есть запорожский казак, только чуб на черепушке выбрить.
В животе требовательно урчит. Ногой подкатываю сервировочный столик к холодильнику. Начинаю уничтожать деликатесную продукцию. Тоненькими ломтиками шинкую шпик, окорока, колбасы. Вскоре на огромном подносе не остаётся места. Подумал: не махануть ли под такой закусь граммов несколько, но это ни к чему. Нахожу сок – странный, но довольно приятный на вкус. Тонкая красная струйка льётся в походную кружку. Всё это двигаю ближе к креслу со Степаном. Юный друг вполне очухался; в удивлении мотает головой и сыпет горстями вопросы, вопросы.
– Давай оставим расспросы на потом, – пододвигаю еду, – не грех и подкрепиться.
От аромата копчёностей в животе революция. Не дожидаясь, сам хватаю пару довольно приличных ломтей окорока и грызу, да так, словно это последняя еда на свете. Степан сначала неохотно, потом всё активнее и активнее работает челюстями. Шарик довольствуется двумя кральками копчёной колбасы; он ещё далеко не в себе. Заканчиваем трапезу соком. Переборщили: ремни на портах приходится расстёгивать и искать, где бы отдохнуть. Странно, но здесь совершенно отсутствует ощущение опасности. Кругом мир и покой. Нахожу уютный диванчик и удобно располагаюсь на нём. Усталость сразу берёт своё. Ставлю шлем на тумбочку и проваливаюсь в мягкие объятия старого друга Морфея.
Сны цветные и полны чудес; удивительные миры лежат под ногами. Сказочные звери дружно живут в этих чистых хрустальных вселенных. Покой и нет проблем; природа прекрасна: наши берёзки водят хороводы с пальмами, а кедры, словно гигантские столбы, замирают в почётном карауле вперемежку с огромными пирамидальными тополями. Душу охватывает невиданный восторг. Вокруг благодать, словно в раю, но чуть раздражает небольшая чёрная точка слева. Она потихонечку увеличивается, растёт, меняя буйство красок на чёрно-белое изображение. Непонятно, откуда берётся эта чернота, но заполненный ею мир больше не привлекает. Делаю шаг и с головой ныряю в эту протухшую мерзость. Совсем недавно здесь бегали единороги и громадные быки среди прекрасных лугов, сейчас же под ногами хлюпает болотная жижа, и смрад гниющих растений не позволяет дышать полной грудью. Впереди избушка, и яркий лучик света выбивается из-за плотно закрытых ставней. Ноги словно ватные, еле шевелятся. Поднимаю с земли камень – единственное оружие – и иду к избе.
Тревожный зуммер компа сбрасывает с постели. Руки привычно держат автомат, а наушник бестелесным голосом информирует о повышенном любопытстве к этому залу и то, что он соединяется с внешним миром индивидуальным лифтом, кабина которого как раз сейчас едет в нашу сторону. Знаками указываю на позицию, какую займёт напарник, зону обстрела, сам же перебегаю на другую сторону. Пса загоняю за спину: время его войн ещё не наступило. Прикинувшись шифоньерами, ждём гостей. Вскоре слышится звук открывающейся двери. Две шустрые тени бросаются в зал, от скорости буквально размываясь. Мы им с нашими инстинктами не конкуренты, но время подготовиться было. Шквал огня останавливает противника, а бронебойные пули «калашникова», что перебивают шейку рельсы лучших мировых марок, делают решето из двух человекоподобных машин.
– Во, Стёпа, это киборги! Наши железные братья. Наверное, хлеб-соль поднести хотели, да второпях потеряли.
Внимательно осматриваем уничтоженных роботов. На взгляд бывшего спецназовца, сконструированы на славу. Кругом гидравлика и сервомоторы, приличная броня. Если бы мы стреляли со ста метров, у нас бы не было шансов. Только стрельба в упор и позволяет победить.
– Ну, малой, собирай вещи, поедем с комфортом к земле, а то болтаемся не пойми где.
Терпеть не могу небольших закрытых пространств. Они кажутся такими ненадёжными и уязвимыми. Степан деловито стаскивает в кабину амуницию, сухой паёк и даже доверху загруженный местными деликатесами сервировочный столик. В кабине две кнопки. Жму нижнюю. Дверь закрывается, и лифт, постепенно набирая скорость, движется в нужном направлении. Ни невесомости, ни тошноты. Время застывает. Минуты, словно ленивые улитки, ползут во всю мочь. Улыбаюсь, треплю языком, лишь бы Степан не запаниковал. Но тот острит в ответ, в глазах отчаянный блеск, руки держат оружие без малейшего напряжения и вполне профессионально. Если бы не шквал его пуль, остановивших роботов на мгновение, – было бы туго.