Схватка за параллель
Шрифт:
Хотя какой к чёрту враг? На украинском языке немцы не пишут! Если кто данный язык и знает, то надо поискать в родословной хохла. Долго мучила надпись на пульте. После всех раздумий становится понятно: хохлов никто в этой галактике остановить не в силах. Умные, начитанные, скуповатые и красивые, шутя стопчут любое сопротивление. Вон даже змеюк, похоже, приручили. Так что разговор предстоит исключительно братский, то есть мат вперемешку с кулаками. Но это наши обычные славянские тёрки.
Глава 33
На востоке первые всполохи зари. Скоро утро. Глаза слипаются сами по себе, и единственное, что успеваю
Часа через два внутренний будильник сигналит подъём. Вскакиваю и несколькими немудрёными упражнениями прогоняю остатки сна. Денёк опять на славу. На небе ни облачка. Солнце ласковым теплом наливает силой отдохнувшее тело. Неожиданно прежде прозрачная как слеза вода в ручье заметно краснеет. Растираю воду в ладони и принюхиваюсь – кровь. Как в мультике, Шерхан нарушил водяное перемирие – падла! Тут же автомат взведён и снят с предохранителя. Малой чётко дублирует мои действия и уверенно прикрывает тыл. Наш зверь тянет вверх по течению. Ручеёк берёт начало из родничка в роще. Перебежками двигаемся туда вдоль русла.
Вдалеке слышится топот тысяч ног. Огромное стадо идёт прямо на нас. На принятие решений несколько минут. Да в этом чистом поле и укрыться-то негде. Правда, неподалёку возвышается каменная глыба высотой метра три – есть шанс отсидеться. Огромные уши Шарика живут самостоятельной жизнью, и, судя по жутковатому выражению на его прежде почти милой морде, нам придётся туго.
Не жалея ног несёмся к булыге. С ходу забрасываю паренька наверх и пытаюсь заскочить сам; увы, не получается: дожди и ветер отполировали поверхность камня практически до зеркала. Степан бросает конец автоматного ремня. Цепляюсь и рывком, ломая ногти, взлетаю на небольшой пятачок. Затащить наверх пса – это, скажу вам, целая история. Но, благодаря крепким ремням, нашей смекалке и могучему желанию Шарика жить, операция оканчивается удачно. Меж тем из рощи текут первые шеренги противника. Это свиньи. Стадо с огромными секачами во главе уверенно движется в нашу сторону.
– Егорыч, откуда столько? Никогда не видел ничего подобного.
– Я пас. Есть глупая догадка: может, вчера завалили их вожака, и стадо пришло на разборки?
Роща редеет на глазах. Стоять остаются лишь самые большие деревья. Всё остальное стоптано, спрессовано, загажено. Жаль поляну – такой цветочной феерии можно больше и не увидеть. Живые волны топят округу. Устроившись на камне поудобнее, пытаюсь хоть на глазок прикинуть численность свиней. Впрочем, скоро бросаю это неблагодарное дело. Вожаки добираются до нашего камня, и особо отчаянные пытаются достать неожиданных зрителей. Но тут Шарик, едва не скинув нас с камня, принимает боевую стойку, и его рёв на миг перекрывает шум стада. После этого нет даже попыток заняться нами. Поток животных словно река делится на две части, обтекая скалу, на время приютившую нас.
– Стёп, отполировали камень не дожди с ветром, а пара вот таких стад. Я думаю, мы находимся на пути их постоянных миграций, – слова кричу прямо в ухо: хрюканье и визг глушат всё.
На наших глазах ослабевшее животное спотыкается и уже не поднимается, втоптанное в грязь лавиной сородичей. Несмотря на кажущуюся бесчисленность, конец стада появляется в роще, от которой едва осталось три-четыре дерева; другие, сваленные в беспорядке, образовывают серьёзную полосу препятствий. Последние ряды животных с трудом, гробя ноги, выбираются в поле. Ещё немного, и бойцы свинячьего отряда проходят мимо. В бинокль наблюдаю жутковатую пустоту там, где прошёл этот каток.
Закуриваю сигарету, стараясь перебить вонь. Она ощутима физически и словно туман висит в тёплом воздухе. Дым помогает неважно.
– Ну чё, братцы, пошли, посмотрим целостность неприкосновенного запаса, – смеюсь я.
– Вперёд навстречу опасности! – декларирует малой, шустро сползая вниз.
Тяжело плюхаюсь с высоты и сразу проваливаюсь буквально по колено. Прежде твёрдая, сухая почва теперь превратилась в жидкий навоз, причём очень вонючий. С трудом вытаскиваю ногу: сапог в дерьме и смотрится очень эффектно. Степан бойко направляется к озерку и падает. Теперь его видок – закачаешься, а уж как красив пёс – умереть не встать. Давясь от смеха, делаю серьёзное лицо. Не дай бог, заметят – обидятся, и нашему дружному коллективу придётся долго вновь выстраивать взаимоотношения.
Склонив голову, внимательно смотрю под ноги. Рухнуть в это месиво не очень интересно. Но, несмотря на предосторожности, всё-таки спотыкаюсь: нечто втоптанное в грязь цепляет ногу. За сапогом тянется странно знакомый брезентовый ремень. Преодолевая отвращение, осматриваю находку. Тут впору садиться на задницу от удивления: у меня в руках грязный, облепленный нечистотами АКМС, который и в Африке «калашников». Мысли прыгают, словно горные козлы с места на место.
Похоже, кто-то шёл по наши души, но это мероприятие совершенно случайно нарушило исполинское войско свиней. В неравной борьбе с природой совершенно случайно были уничтожены наши враги. Воистину нет худа без добра.
Потихоньку бреду к озеру. Степан уже залез по горло в воду, отчаянно пытаясь отмыться. Следуя его примеру, добираюсь до глубины: на мелководье грязищи не меньше, чем на земле. Искупавшись, стираем одежду и чистим обувь на бывшем пляже. Что ни говори, грунт здесь твёрже. Чужой автомат отмыт и сушится. На небольшом пятачке относительно твёрдой почвы, расстелив изодранную при подъёме на камень рубаху, вожусь с пушкой. В армейский норматив разборки-сборки укладываюсь с закрытыми глазами. Всё исправно, достаю ружейные принадлежности и тщательно покрываю детали тонким слоем смазки. АКМС, как старый солдат, всегда готов к бою.
Обсохнув, отправляемся на поиски нашего имущества. Здесь, можно сказать, повезло: боеприпасы лишь втоптаны в землю и через некоторое время аккуратно собраны и пересчитаны. С остальным хуже – пропала почти вся одежда; остались рубахи в сидорах, пара кусков мыла да раскрошенные в муку, но съедобные сухари. Ещё кое-какие концентраты и соль с сахаром. Всё. Курево накрылось медным тазом. Початая пачка в штанах и та мокрая от купания. Правда, чуть позже нахожу в рюкзаке несколько измочаленных, но сухих сигарет. С горя сворачиваю огромную козью ногу и с наслаждением дымлю, оглядывая вселенский бардак. Степан ползает по грязи, собирая мелочёвку и, надо сказать, у него это получается. Найдены ножи, чашки. Даже сковорода-кастрюля, правда, изрядно потоптанная, но ещё вполне пригодная. Большое облегчение – горяченького хоть иногда сготовить.
– Ну, свиньи, мы отомстим! – гордо заявляю.
– Как? – наивно интересуется малой.
– Съедим несколько штук.
– Съедим, – восклицает Степан, сжимая в боевом азарте кулаки.
Собрав всё, что найдено, в рюкзаки, двигаем перпендикулярно курсу стада и совсем скоро выбираемся на нетронутый зелёный дёрн. Приятно вновь ощутить плотную почву под ногами, оставив позади грязь и вонь. Лёгкий ветерок треплет волосы, давно забывшие о расчёске. У очередного озерка, или большой лужи, заново устраиваем постирушки и купание, смывая с себя остатки грязи.