Схватка за Рим
Шрифт:
– Королева, – начала Аспа, – ты… Но, боги, ты теперь походишь на богиню мести.
– Я хотела бы быть ею! – ответила Матасунта, продолжая смотреть в окно: молния за молнией, удар за ударом. Аспа закрыла окно.
– О, королева, христиане говорят, что это наступил конец света, что сейчас явится Сын Божий на огненном облаке, чтобы судить живых и мертвых. Ах, какая молния! Никогда не видела я такой грозы. И ни капли дождя! Страшен гнев богов. Горе тому, на кого они гневаются!
– О, – вскричала Матасунта, – я завидую им! Они могут любить и ненавидеть, как им
– Ах, королева, я только что с улицы. Все люди бегут в церковь. Я тоже молилась Астарте. А ты, госпожа, разве ты не молишься?
– Я проклинаю. Это также молитва.
– О, какой удар! – закричала Аспа, падая на колени. – Великие боги, сжальтесь на людьми! Будьте милосердны!
– Нет, не надо милосердия! – дико закричала Матасунта. – Проклятие и горе всему человечеству! О, как это прекрасно! Слышишь, как они ревут на улице от страха? О Боже, или боги, если вы существуете, одному только завидую я – силе вашей ненависти, вашей быстрой смертоносной молнии. В ярости бросаете вы ее в сердца людей, и они гибнут, а вы смеетесь, смеетесь при этом, потому что гром – ведь это ваш смех. Ах, такого удара еще не было! И что за молния! Аспа, взгляни, что это за громадное здание, вот прямо против дворца? Оно, кажется горит?
Аспа поднялась с пола.
– Нет, слава Богу, оно не горит, оно только освещено молнией. Это житницы короля.
– А, житницы! Что же, боги, вашей молнии не хватает на то, чтобы зажечь их? – закричала королева. – Но ведь смертные сами могут из мести вызвать огонь.
Схватив факел, она быстро выбежала из комнаты.
На ступенях храма святого Апполинария, прямо против двери житниц, сидела женщина в темном плаще. Она сидела мужественно, не боясь, руки ее не дрожали, а спокойно были скрещены на груди. За ней стоял высокий мужчина. Мимо прошла другая женщина. При блеске молнии она, видимо, узнала сидевшую на ступенях.
– А, ты здесь, крестьянка! Без крова? Но ведь я же сколько раз приглашала тебя в свой дом. Идем, ты, кажется, чужая в Равенне.
– Да, я здесь чужая. Благодарю, – ответила она, не двигаясь.
– Идем в церковь, помолимся там.
– Я молюсь здесь, и Господь слышит меня.
– Помолись за короля. Он каждый день дает нам хлеб.
– Да, я молюсь за него.
В эту минуту раздался звон оружия, и с двух сторон подошла стража, обходившая город.
– Это ты, Гильдебад? – спросил начальник одной из них. – Где король? В церкви?
– Нет, – ответил тот. – Он на стенах, охраняет город. Вперед, воины! И они пошли.
– Идем домой, – сказал мужчина женщине в темном плаще.
– Нет, Дромон, иди, я останусь. Мне нужно еще о многом передумать, много молиться.
Дромон ушел. Женщина осталась одна. Скрестив руки на груди, она устремила взгляд на черное небо, только губы ее слегка шевелились.
Но вот она заметила, что в громадном деревянном здании против нее, в житницах короля, показался свет. Он появлялся то в одном, то в другом окне, – очевидно, кто-то ходил там с факелом. С удивлением, но зорко следила женщина за светом. Вдруг
Гром стих в эту секунду, и из житниц донесся громкий, резкий крик. Свет на минуту ярко вспыхнул и затем исчез. Женщина на улице также вскрикнула в испуге, потому что не было уже сомнения – земля колебалась.
Вот легкий толчок, затем второй, третий, более сильный. Все жители в ужасе кричали и метались. Толпа молящихся в храме бросилась в смертельном страхе на улицу. Вот еще удар, сильнее прежних. И вслед затем из дальней части города донесся глухой шум, точно от падения какой-то громадной массы.
В Равенне разразилось страшное землетрясение.
Глава XVII
Между тем, со стороны житницы до слуха женщины донесся глухой шум, точно отворилась тяжелая дверь. Женщина напряженно всматривалась, но в темноте ничего нельзя было рассмотреть. Ей только послышалось, будто кто-то осторожно крадется вдоль наружной стены. Раздался легкий вздох.
– Стой! – закричала женщина. – Кто там?
– Тише, тише, – прошептал какой-то странный голос. – Видишь, земля от ужаса поколебалась, затряслась. Мертвецы встают. Наступает день, когда все откроется. Он скоро все узнает.
Громкий, протяжный жалобный вопль – и затем тишина.
– Где ты? – спросила женщина. – Что, ты ранена?
Тут блеснула молния, первая с минуты землетрясения, – и женщина увидела у своих ног закутанную фигуру. Она нагнулась к ней, но та вдруг вскрикнула и мгновенно исчезла. Все это произошло быстро, как сон. Только широкий золотой браслет с зеленой змеей из смарагдов, оставшийся в руке женщины, доказывал, что это было наяву.
В это время Цетег вошел в палатку Велизария.
– Что ты тут медлишь, полководец? Скорее! Стены Равенны обрушились. Что ты тут делаешь? – сказал он, сверкая глазами.
– Я славословлю Всемогущего, – с благородным спокойствием ответил Велизарий.
– Ну, этим ты можешь заниматься завтра, после победы. А теперь на штурм!
– На штурм! Теперь! – вскричала Антонина, жена Велизария. – Но ведь это преступление! Земля всколебалась, испуганная, потому что сам Господь выражает свой гнев в этой грозе.
– И пусть себе гневается, – с нетерпением закричал Цетег. – А мы будем действовать. Велизарий, башня Аэция и часть стены обрушились. Пойдешь ты на штурм? Теперь самое время: варвары молятся Богу и забыли о враге.
Между тем в палатку вбежали Прокопий и Лициний.
– Велизарий, – сообщил первый, – землетрясение опрокинуло твои палатки у северного рва, и половина твоих иллирийцев погребена под ними.
– На помощь! На помощь! Мои бедные люди! – вскричал Велизарий, бросаясь из палатки.
– Цетег, – сообщил Лициний, – и твои исаврийцы погребены под развалинами.
– А что, ров перед башней Аэция высох? Вода не ушла в трещину? – нетерпеливо прервал его Цетег.
– Да, ров высох. Но слышишь крики? Это твои исаврийцы стонут. Они молят о помощи под развалинами.