Схватка
Шрифт:
Амфитеатр зашумел одобрительно. Все понимали, что это — последнее желание перед казнью. Если предводитель Простых не исполнит его — то запятнает свою репутацию триумфатора.
И Аджи это понимал.
«Почему бы и нет?» — прочел я в его голубых прозрачных глазах.
И правда — почему нет?
Он взял бумаги и начал просматривать их — бегло, будто нехотя, хотя я видел, что глаза его цепко пробегают по строчкам, фиксируют их в памяти.
Я ждал.
Властитель Простых громко расхохотался.
— Ой хитрец, ой какой
Ничего, подумал я, дайте время, я подрежу вам кормовые угодья… и крылья подрежу тоже, чтобы на эти самые угодья вы не налетали.
Купеческие балконы зашумели. Снижение подушного налога, как уже говорил, было магией понятной и очень, очень действенной.
Песок ссыпался в нижнюю чашу.
Аджи читал указы.
Я ждал.
Со лба моего катился пот, дыхание сбилось.
Аджи читал указы.
Я ждал.
Наконец — мне показалось, прошла вечность — на губы властителя Простых легла тонкая улыбка превосходства. Он забрал у Ревинзера действенные указы и сложил их стопкой. Затем, будто нехотя, пролистнул снова указы дурацкие.
— Переименовать деревни… надо же… Не давить кошек… Ха-ха! Не носить сухари в накладных карманах… А ведь, пожалуй, вы войдете в историю, Торнхелл! Войдете, как самый отъявленный болван и самый неудачливый дурак из всех, кто когда-то пытался управлять Санкструмом.
Он взял что-то из-за корпуса часов — мелькнул золотистый ободок, и, приподняв первый дурацкий указ, ударил по нему с силой. Я понял, что в руках председателя Коронного совета — та самая печать, что визирует указы. И он визировал все до одного мои дурацкие указы. Все до одного!
— Вот ваши указы, Торнхелл… Каждый из них будет обязательно подшит в Законный свод, и оглашен на площадях Норатора, дабы все могли познать истинную мудрость пятого архканцлера Санкструма!
На это я и рассчитывал. Аджи решил не просто растоптать меня, но и унизить — унизить посмертно, превратив в пугало, в дурачка, в болвана. И попал в ловушку.
Я сделал несколько шагов к трибуне и протянул дрожащую руку к визированным указам:
— Позволите?
Таренкс Аджи улыбнулся:
— Разумеется!
— Все эти указы теперь — обязаны для исполнения? — спросил я громко.
Аджи ответил не менее громко, мимо воли принимая мой тон:
— Зачем вы спрашиваете, Торнхелл? На каждом — виза совета, проставленная моей рукой. Все эти указы до одного — отныне правомочны! И мы озаботимся, чтобы весть о каждом из них дошла до всех окраин Санкструма!
Я быстро перебрал стопку, выудил нужный мне указ, прочие с улыбкой положил на место.
Снова прошел к пюпитру.
— Капитан Бришер, вы все слышали?
Огненная борода капитана наемников погасла. Он взирал на меня с глубочайшим сочувствием. Ничто не могло мне помочь. Я был обречен.
— Слышал, ваше сиятельство.
— Вы видите печать Коронного совета?
— Да! Вижу печатку Совета!
— Указ — правомочен?
— Целиком правомочен, ваше сиятельство. Да, сиятельство! Я вижу визу!
— И если Коронный совет будет оспаривать указ — который только что завизировал, что вы скажете?
— Что я скажу… что же я скажу?
— Что это чертовская глупость, и только что завизированный указ отменен быть не может!
— Да, вот так и скажу, да!
— И если сам совет попытается воспрепятствовать исполнению указа, который только что принял, что сделаете вы?
— Это… глупость… преступление!
— Вот именно: глупость, преступление!
— И вы должны этому помешать!
— Именно так и сделаю! — Капитан продемонстрировал Коронному совету внушительный кулак. — Если кто-то попытается…
— Тогда читайте указ целиком!
Бришер крякнул, развел руками. Взял бумагу.
— Читайте вслух!
Читал Бришер, к счастью, бегло:
— «Запрещается селянам поедать рыбу на берегах Оргумина…» Вот же ерунда какая… А что это? А зачем это? Эмп… абсурд!
— Читайте весь указ!
Аджи привстал, тело его напряглось. Звериное чутье его подсказало: что-то готовится.
— «Нельзя есть рыбу кефаль жареную, вареную, пареную, а так же любым иным способом приготовленную…» Ох, Ашар, какая ерунда! «Нельзя поедать рыбу сельдь вареную, пареную, жареную, а так же любым иным способом приготовленную…» Ох, сохрани мой рассудок в здравости Ашар! «Нельзя поедать рыбу горка, если ее вынесет на берег…» Тьфу, тьфу, это ведь тот скелет, что я видел на площади старой припортовой? Невкусный!
Я зыркнул на песочные часы. Времени оставалось максимум полчаса.
— Именно он. Читайте еще! Все читайте!
Он прочитал. Он перечислил десять видов рыб. Осталось еще двадцать видов — мелочная аргументация, въедливая, бюрократическая. А между сортами…
— «Нельзя поедать рыбу карася-зубарика вареного, пареного, жареного, а так же любым иным способом приготовленного… Сим указом Коронный совет отстраняет себя от власти и распускается на два месяца сразу после проставления печати Совета под этим указом и отдает печать Совета в ведение архканцлера. А так же Коронный совет, проставив печать под этим указом, в виду скоропостижной смерти императора, отдает в полное и безраздельное распоряжение архканцлера Торнхелла Большую имперскую печать, каковой печатью Торнхелл может распоряжаться по своему усмотрению единолично до тех пор, пока не будет избран новый император… И всякое препятствие деятельности архканцлера карается смертью. Нельзя поедать рыбу ставриду…» Ох…