Швеция под ударом. Из истории современной скандинавской мифологии
Шрифт:
Но после этого объективность покинула ПК-95.
Комиссия сосредоточилась исключительно на шведских материалах, не принимая во внимание сведения из зарубежных источников. Из поля зрения комиссии полностью выпали многие важные свидетели, включая Карла Андерссона, имевшего непосредственные контакты с экипажем U-137. Не были предприняты попытки взять интервью у членов экипажа лодки: капитана 3 ранга Гущина, начштаба бригады подлодок капитана 1 ранга Аврукевича, а также у их начальников. Часть из них можно было бы пригласить в Швецию, а остальных допросить по месту жительства в прибалтийских странах. Естественно, априори были отвергнуты услуги свидетелей, опровергавших версию шведских военных. Непоследовательный подход
ПК-95 была обречена на то, чтобы скатиться на проторенную дорожку, проложенную старыми мифами, голословными утверждениями и надуманными версиями шведских военморов. Между тем ГГ со своей стороны привела убедительные аргументы в пользу того, что для доказательства своей версии шведским военным пришлось пойти на подтасовки и обман, что не могло не отразиться на результатах работы ПК-95.
Чем объяснялась такая непоследовательность — отсутствием собственной позиции, нажимом со стороны военных или неспособностью к объективности, — сказать трудно. Но факт есть факт: ПК-95 по существу не внесла ничего нового в выводы и заключения ПК-82. Члены комиссии ссылались на нехватку времени, но это, по мнению ГГ, выглядит неуклюжей отговоркой, поскольку речь шла о проблеме, имеющей для Швеции исключительно большое значение.
Между тем, существуют результаты расследования инцидента в Карлскруне, предпринятого комиссией российских экспертов. На семинаре в Стокгольме в 1994 г. адмиралы
В.П. Просвиров и В.Н. Чернавин передали ГГ следующие документы: приказ командиру ПЛ А.М. Гущину, доклад о результатах расследования причин захода ПЛ С-363 в акваторию шведской военно-морской базы, выдержки из вахтенного журнала с приложением морских карт. Эти документы были переданы Группой шведским властям, но в Швеции, в отличие от России, их быстро засекретили и спрятали в сейф.
Почему?
На переговорах главный военный эксперт капитан 1 ранга Эмиль Свенссон предложил русским морякам странную сделку: русские признают многочисленные факты вторжения в шведские воды, а шведы соглашаются с русской версией аварии U-137 в Карлскруне. Здорово, не правда ли? Просто, грубо и кондово, как швабра, которой моют палубу на кораблях Его Королевского величества Карла XVI Густава.
Э. Свенссон напирал на «очевидные доказательства» присутствия русских подлодок в шведских шхерах, подтвержденные записями «характерных для них шумов». После переговоров он доложил правительству, что русские признали факт посылки своих лодок к шведским берегам, о чём премьер К. Бильдт поспешил объявить общественности.
А вот что заявил капитан 1 ранга В.П. Бажов, руководитель российской делегации, встречавшийся с Э. Свенссоном:
«Переговоры зашли в тупик. Российская сторона предложила провести совместную экспертизу звуковой записи, представлявшей, по мнению шведов, надежное доказательство присутствия нашей подлодки. Шведы однако отказались от этого, что дало нашим экспертам повод для сомнений в том, что у шведов вообще имеется материал, действительно подтверждающий их обвинения».
Получается, что Э. Свенссон, мягко говоря, наврал. Излишне упоминать о том, что результаты переговоров Э. Свенссона тоже прячутся в плотно закрытом сейфе.
Карл Бильдт, будучи премьер-министром Швеции, направил президенту Б. Ельцину письмо, в котором укорял главу российского государства за то, что тот плохо контролирует действия своих военных моряков. Автор далек от того, чтобы считать своего бывшего президента эффективным руководителем, но неужели Карл Бильдт, обвешанный со всех сторон «лапшой» своих военных, на самом деле считал, что он со своими обязанностями справлялся лучше, чем Ельцин?
Основной вопрос, который волновал и ПК-95, и ГГ, формулировался одинаково: было ли нарушение советской подводной лодкой шведской границы намеренным, т. е. следовал ли экипаж лодки приказу
Официальная Швеция, а за ней все СМИ из года в год повторяли, что заход U-137 в запретный район шведской базы ВМС был намеренным. Советская версия, как известно, основывалась на том, что U-137 потеряла ориентацию в море и в район Карлскруны попала случайно из-за неблагоприятных погодных условий и поломки навигационного оборудования.
Излишне говорить, что ПК-95 с завидной последовательностью подтвердила версию военных: U-137 оказалась в Гусином заливе с преднамеренным заданием. Для этого комиссии пришлось даже пойти на некоторое «улучшение» доказательной базы тринадцатилетней давности. Так, что касается погодных условий, ПК-95, вопреки первичному рапорту штаба обороны и метеорологической справке, утверждала, что погода 27 октября 1981 г. была ясной и чистой, а значит, экипаж подлодки должен был видеть, куда они попали. На самом деле на море были туман и морось. И это спустя несколько дней после аварии подтверждали командующий ВМС Пер Рюдберг, командующий южным укрепрайоном Швеции Свен-Улоф Ульсон, а также около десятка свидетелей, в том числе упомянутый в начале нашего репортажа Рольф Ульсон.
Свидетели вообще не упоминаются ни в расследовании 1982 г., ни в ПК-95, потому что их не опрашивали. Достаточно заметить, что главное действующее лицо шведской стороны в драме 1981 г. — капитан 2 ранга Карл Андерссон — не был опрошен ПК-95 по вполне очевидным соображениям: свидетельские показания «Калле» плохо вписывались в рабочую концепцию комиссии. Зато в своем рвении «улучшить» результаты прежнего расследования ПК-95 попыталась пойти на прямой обман и фальсификацию данных. ГГ записала на видео интервью со свидетелем Карлом Лёфгреном, который рассказал, что капитаны 1 ранга Эмиль Свенссон (в 1981 г. он был еще капитаном 2 ранга) и Родерик Клинтебу оказывали на него давление с тем, чтобы он изменил свои прежние показания, поскольку они противоречили придуманному ими сценарию. К. Лёфгрен этому давлению не поддался, и его свидетельские показания об обстоятельствах аварии подлодки комиссией вообще были исключены.
Капитан 2 ранга Карл (Калле) Андерссон, ответственный за опрос офицеров U-137, уже осенью 1981 г. докладывал начальнику базы капитану 1 ранга Леннарту Фошману о своих соображениях, касающихся возможных причин аварии лодки, — несчастный случай, но Фошман уже имел готовое и согласованное с центральными военными властями иное мнение — злой умысел. Так, уже на самом раннем этапе правительство Швеции стало заложником фальсификаций, предпринятых военными.
ГГ установила, что радиолокационная станция на U-137, когда она входила в Гусиный залив, не работала — это подтверждается и данными радиоразведки ВМС Швеции. По крайней мере, за
2 часа до посадки на мель лодка шла с продутыми цистернами балласта, а значит, ее могли видеть все, кому захочется. Глубина Гусиного залива и не позволяла ей скрытно подойти к месту: в любом случае из-под воды торчала бы ее рубка. Да и вообще залив не был приспособлен для манёвра такой лодки, как U-137. Радиус ее циркуляции не меньше 500 м, а средняя осадка в надводном положении — 4,55 м. Для выполнения подобного манёвра ей необходимо постоянно включать то задний, то передний ход — примерно так, как это делает опытный водитель автомобиля, зажатый спереди и сзади другими машинами. С того места, на котором она села на мель, ее можно было развернуть лишь с помощью буксира строго вокруг оси, что, в конечном счете, и пришлось предпринять шведам при снятии лодки с мели.