Шведские остановки

Чивилихин Владимир Алексеевич

Да, к сожалению, не знаем. Станция отменная, самая современная, но я, так же как, наверное, господин Халь, если увижу две лежащие рядом морковки, конечно, предпочту из них ту, что выращена подальше от города и этих замечательных шламовых удобрений. Только вот различить их невозможно. Критерием при таком выборе на Западе становится цена.

Западногерманские хозяйки покупают овощи, снятые с полей орошения, с тридцатипроцентной скидкой. Нам же вряд ли потребуется делать выбор - в Советском Союзе на полях орошения, куда сливаются сточные воды, очищенные от механических примесей, выращиваются только кормовые культуры.

– Вы редкий гость в нашей преисподней, - сказал господин Халь, когда мы поднялись наверх.

– Не заметил никакой преисподней, - возразил я.
– У вас интересно и ново.

– Но, так сказать, аромат...

– Однако вы-то тут работаете, - сказал я.

– Спасибо.

После такого обмена комплиментами мы пожали друг другу руки, и я полюбопытствовал на прощание:

– А куда девается вся эта сливная вода после вашей сепарации?

– В море. Причем в ней может жить рыба, а в Балтике не везде. Пропадает наше море.

– Балтика не только ваша,-возразил я,- но и наша.

– Вот я и говорю - наше море.

И господин Халь еще раз протянул мне руку. Почему Балтика пропадает?

Балтика... Слово это относится к ряду серьезных, весомых, не поминаемых всуе слов.

О том, что такие слова существуют, я заметил еще мальчишкой, в войну, когда пришел в паровозное депо учеником слесаря. По гудку черные котельщики садились у теплых батарей, молча жевали картошку или немногословно вспоминали прошлое. Будто сейчас вижу и слышу, как один старый рабочий, отрешенно глядя в темноту цеха. уходил весь в себя и торжественно произносил: "Сормово!" И все почему-то задумывались вместе с ним.

Балтика! Многовековой ратный труд моего народа, великая северная столица на берегу залива, торговля со всем светом, отечественное кораблестроение, громкие свершения русских мореходов, Петр Первый и Михаил Ломоносов, Пушкин и Ленин, славные питерцы и кронштадтцы, революция. Отечественная война, блокада...

Зная Балтийское море по книгам да кинофильмам, я лишь недавно познакомился с ним лично. Увидел его проливы и шхеры, зеленосерый прибой, белесые горизонты, поплавал по Финскому заливу, пролетел над Ботническим.

Это на карте он такой широкий, Ботническийто, а когда летишь над ним, под тобой совсем будто бы рядом шведские и финские берега с дробной россыпью островов и червячками фиордов. Но вообще Балтийское море довольно внушительно - его береговая линия составляет половину длины земного меридиана, двадцать тысяч километров! Правда, мелковато! оно - средняя его глубина всего шестьдесят метров, да и водички в нем маловато - двадцать две тысячи кубокилометров, меньше, чем в любимом моем Байкале. В отличие от славного сибирского моря, Балтика соединена проливами с мировым океаном, но геологическая и гидрологическая природа ее тоже очень любопытна.

Раньше я думал, что все моря на свете имеют одинаковый уровень, и с удивлением узнал, что Балтика исключение, на полтора. десятка сантиметров она выше уровня Атлантического океана - из-за обилия притока речной воды и малой пропускной способности сливного пролива. Мне всегда представлялось, что печально знаменитые петербургско-ленинградские навод. нения происходили из-за балтийских ветров, нагоняющих воду в Финский залив и невское устье. Оказывается, это не так. Наводнения вызываются чрезвычайным понижением атмосферного давления над Балтикой, своего рода выпучиванием ее вод и их последующим грозным растеканием, для защиты от которого мы скоро начнем строить в заливе гигантскую плотину. С интересом я узнал о том, что в конце ледникового периода шведские озера Венерн и Меларен, наша Ладога и Онега составляли одно море, что и сейчас берега Балтики быстро поднимаются во многих местах, в частности, в самом дальнем углу Ботнического залива, у шведского города Лулео, в котором растут сибирские кедры, и что морская вода там почти пресная...

Однако больше всего меня заинтересовали и взволновали сегодняшние будни Балтики. Ее судьба, которая, как выяснилось при более близком знакомстве с морем, оказалась непростой, трудной, можно сказать - мучительной.

И слово Балтика рождает теперь у меня новые, совсем другие ассоциации. Мне показалось, что я заболел Балтикой, как когда-то неизлечимо заболел Байкалом..

Балтика поистине наша - это общее и неделимое достояние всех народов Северной Европы. С этим полузакрытым морем неразрывно связана тысячелетняя гражданская и военная история, экономика и образ жизни датчан, латышей, литовцев, немцев, поляков, русских, финнов, шведов, эстонцев. И вот уже не первый год представители семи государств - Советского Союза, ГДР, Польши, Швеции. Дании, ФРГ и Финляндии - встревоженно собираются то в Стокгольме, то в Киле. то в Хельсинки или другом городе побережья, чтобы обдумать положение, в каком оказалось ныне это море, обсудить конкретные и непременно совместные меры, ибо состояние Балтики катастрофически ухудшается, хотя и на сегодняшний день оно таково, что неизвестно, можно ли устранить уже нанесенный морю вред.

Да, Балтика почти пропадает - столь непосильную нагрузку довелось ей принять на себя в послевоенные годы. Во всех странах, окружающих Балтику, быстро растет потребление нефти, а главный способ ее доставки - морской транспорт. О том, какие масштабы принимает эта доставка, говорят хотя бы такие факты: за последние двадцать лет объем морских перевозок нефти и ее продуктов судами ФРГ возрос в двадцать раз, а через Нильский канал ежегодно проходит три тысячи танкеров! Потребление нефти в Швеции составляет сейчас более трех кубометров на душу населения в год - значительно больше, чем во многих "нефтяных" странах. Транспортирование жидкого топлива и минеральных масел по воде таит большую опасность. Десятки тысяч отмелей и островов на морских путях Швеции, внезапные густые туманы и другие ухудшения погодных условий, слабое знание шведских территориальных вод командами иностранных кораблей - все это вызывает частые аварий. Танкеры разбиваются о скалы, садятся на мель, сталкиваются. Нередко нефть и ее остатки сливаются в море преднамеренно или по неряшливости. И в9т итог - ежегодно фиксируется более двухсот выпусков нефти в шведские воды. Недавно в Стокгольмском архипелаге шведы ввели принудительное лоцманство. Знаешь ты или не знаешь лоцию этой акватории, но, если везешь более двух тысяч тонн нефти либо масел,-принимай на борт местного морского проводника. Мера хорошая, но, несмотря на нее, а также на то. что вот уже несколько лет действуют международные соглашения об охране балтийских вод от нефтяных загрязнений, южные и западные берега Швеции все сильнее загрязняются нефтью.

Необходимо учитывать, что нефть не только выводит из строя пляжи, губит и пригнетает морскую флору и фауну, затрудняет кислородный обмен воды с атмосферой, но и содержит ядовитые вещества.

Можно представить себе, как большие косяки рыбы, подплывшие на кормежку к привычным своим пастбищам, в панике бросаются прочь от губительной воды, забивающей нежные жабры вонючей липкой гадостью. Голодная беспокойная рыба приплывает в новый район моря, а там нет никакого корма, кроме несъедобного, микроскопического, плавающего на поверхности бывшего харча. В таком большом море, как Балтийское, рыба все же пока находит себе пропитание, как-то приспосабливается к ухудшающимся условиям, а вот что делать икринкам, которые могут развиваться только в богатом кислородом поверхностном слое воды? Они плывут вместе с морскими течениями, переплескиваются волнами, гибнут даже при чрезвычайно малом содержании нефти в воде, а чудом уцелевшая икра дает рыб-уродов или мертвых мальков. И есть в жизни ,рыбьего младенца одно особое, решающее мгновение.

Недавно ученые установили, что в момент появления из икринки юная рыбка, чтобы заполнить воздухом плавательный пузырь, должна сделать единственный за всю свою жизнь глоток воздуха. Даже тончайшая пленка нефти не пускает мальков к воздуху, и они миллиардами гибнут, если в районе, где рыбья молодь появилась на свет, танкер разольет по воде содержимое своих отсеков. Нефть к тому же активно поглощает растворенный в воде кислород, без которого не могут выжить и взрослые рыбы; причем один литр нефти забирает кислород из сорока тысяч литров воды. Для Балтики это представляет особую опасность, потому что в прохладных ее водах разложение нефти замедлено.