Шведские остановки
Шрифт:
Весной 1972 года в Стокгольме произошло одно ^негромкое, но очень важное международное событие. Последние годы экономическое и научно-техническое сотрудничество Советского Союза и Швеции успешно развивалось, и вот на одной из своих сессий межправительственная комиссия создала советско-шведскую рабочую группу по проблемам окружающей среды, и состоялось ее первое заседание, разработан план. Представители двух стран договорились об обмене делегациями и лекторскими группами, о взаимных консультациях, симпозиумах, совместной разработке научных методов охраны среды и контроля за ее состоянием. Сейчас наши и шведские данные о том, например, как загрязняется Балтийское море, как изменяется химическое состояние его вод и какое влияние это оказывает на всю жизнь моря, взаимно сопоставляются и анализируются. Намечены меры по охране воздушного бассейна, обоюдное знакомство с измерительной аппаратурой, совместная разработка методов прогноза, обмен опытом заповедания и многое другое, чего не опишешь в беглых зарисовках. Хочется лишь вместе со всеми, кто болеет за природу, порадоваться началу большого, очень нужного дела.
И все же трудно оставаться спокойным под гнетом негативных фактов. Очистные сооружения Чаппалы внушают вроде бы некоторую надежду. Это хорошо, конечно, что в ее выпускных водах может жить рыба, но другие-то районы Стокгольма травят эту рыбу неочищенными своими сливами. И Чаппала исключение, если взглянуть на огромное по протяженности балтийское побережье. Почти все заводы на берегу Ботнического залива спускают в море промышленные отходы, убивающие морскую живность. Весь Копенгаген и другие датские города сбрасывают сточные воды в Балтику безо всякой предварительной очистки. У добережий ФРГ и Финляндии фекалии и прочие коммунальные стоки оттесняют чистую воду в море грязными, вонючими расплывами. А вот несообразности иного толка. Шведы, затрачивая большие средства, выращивают в своих рыбоводных хозяйствах и выпускают в море мальков лосося, а датчане только ловят. Несмотря на то что уже вот сколько лет действует международное соглашение об охране балтийских вод от нефтяного загрязнения, южные и западные берега Швеции все сильнее страдают от него.
Хотя во многих странах, в том числе и в Швеции, приняты законы об охране среды, до сего дня каждые сутки в Балтику спускается два железнодорожных эшелона веществ, поглощающих кислород. Таким образом, в районе Балтики создалась опасная дилемма: стремясь сохранить в чистоте корабли, внутренние воды и города, вырастить повышенный сельскохозяйственный и лесной урожай на родных землях, снизить в конкурентной борьбе себестоимость промышленной продукции и выловить побольше рыбы для себя, люди губят общее, принадлежащее всем, наше море.
Конвенция прибалтийских стран по защите морской среды должна предотвратить дальнейшее загрязнение его вод, категорически запретить сброс в море ядовитых веществ, лов рыбы для технических целей. В самое последнее время всеобщая тревога и озабоченность начала вызывать конкретные реальные меры. Один за другим начали создаваться в прибалтийских городах современные проекты очистки стоков.
На эти работы стали отпускаться немалые средства. Шведские целлюлозники, например, в ближайшие два-три года запланировали потратить на цели очистки стоков сотни миллионов крон. Сто миллионов марок выделено в ГДР. В Ленинграде строятся очистные сооружения, способные перерабатывать в сутки семьсот пятьдесят тысяч кубометров сточных вод.
Финны создают новую технологию, при которой наиболее вредные отходы целлюлозной промышленности сжигаются на берегу и не попадают в море. На судах некоторых стран устанавливаются водно-нефтяные сепараторы... Но все это, однако, лишь первые подступы к великой программе спасения Балтийского моря.
Впереди очень много работы, и она неизбежна.
Чистота и биологическое равновесие Балтийского моря нужны для того, чтобы человек пользовался его дарами сегодня, а сотни миллионов будущих людей могли вечно добывать из него продукты питания, отдыхать на его пляжах, .использовать природные богатства его воды .и дна.
Какие нужны соглашения ради спасения Балтики, какие национальные и региональные капиталовложения необходимы, какие службы по контролю за физическим, химическим, биологическим состоянием балтийской воды, какие запретительные охранные меры потребны - see это неотложные заботы для политиков, дипломатов, ученых, юристов, экономистов всех прибалтийских стран. Их задача куда сложней и ответственнее, чем это выглядит в моем кратком и поэтому далеко не Полном освещении громадной проблемы международного природопользования, и я почтительно склоняю голову перед их заботами, знаниями, сегодняшними и завтрашними трудами. Очень бы не хотелось мне ассоциировать ныне слово "Балтика" с тревожными эмоциями, с тягостными ощущениями бессилия, с неопределенными и едва теплящимися надеждами, но что я могу поделать?
Балтика... Она на Земле одна, а у людей только одна Земля.
7. ТОЛЬКО ОДНА ЗЕМЛЯ
В черный круг, обрамленный листвой и условно изображающий Землю, врезана символическая фигура человека с мощно и беспомощно раскинутыми руками. Эта эмблема конференции Организации Объединенных Наций по окружающей человека среде, проходившей в Стокгольме 5-16 июня 1972 года, печаталась на лозунгах, плакатах и листовках, на докладах, рекомендациях и решениях. Во время моей шведской поездки первый в истории международный форум, посвященный проблемам среды, завершал свою работу, участники его "собирались по домам, выразительная эмблема переставала мелькать в газетах и витринах, а через несколько дней совсем исчезла. Политики, дипломаты, журналисты, отдав должное мероприятию, занялись другими событиями, неотложными делами, но неизменной и вечной осталась эта простая и великая истина: Земля у всех нас только одна, и. быть может, она только одна такая на всю нашу необъятную праматерь-Галактику - со своей неповторимой природой иее бесценным подарком - жизнью, полной глубочайших взаимосвязанных тайн, со своим homo sapiens - человеком разумным.
И мы, живущие ныне на Земле, - первое в истории человечества поколение людей, которое начинает понимать необходимость всеобщего чуткого и действенного внимания к состоянию биосферы, и, скорее всего, последнее, которое еще может сделать что-то реальное. Перед нами, населяющими эту единую Землю и постепенно осознающими себя как единое человечество, стоят очень сложные, многообразные и трудные задачи, касается ли дело сохранения Балтики, окруженной семью странами, или, например, Дуная, вдоль которого расположено восемь государств, спасения общего для всех народов океана, воздушного бассейна или таких элементов биосферы, к которым не привлечено пока достаточно внимания.
Сидели мы со шведским генетиком Бьёрном Гильбертом на его крохотном подоконном участке, рассматривали подопытные помидорные кусты, разговаривали о только что закончившейся конференции ООН и только что начавшейся конференции по Балтийскому морю, о Карле Линнее и Николае Вавилове, о прошлом генетики, будущем энергетики и сегодняшней политике. В какой-то момент, помнится, взялся я рассказывать все о том же кедре сибирском - мне удается поворотить на эту тему любой разговор. Вот, говорю, до чего удивительное дерево! В шкафу из его древесины почему-то не заводится моль, а пчелы чувствуют себя лучше всего именно в кедровом улье.
В отличие от терпентина других хвойных, смола его не кристаллизуется полтора года, без нее не обойтись при исследованиях и космоса и микромира - кедровым оптическим бальзамом склеивают телескопические стекла, и в капельке его рассматривают под микроскопом объекты бактериологических наблюдений. Только в кедровых лесах и кедровом стланике живет драгоценный сибирский пушной зверь - соболь. Лишь в кедрачах Саян и Алтая обитает особый подвид благородного оленя - марал, с его чудодейственным пантокрином, получаемым из пушистых и мягких, наполненных густой горячей кровью весенних рогов животного. Под пологом кедровой кроны, меж корней растет в Приморье легендарный женьшень. А один ленинградский ученый установил, что в кедровом лесу меньше микробов, чем допускается в операционных помещениях...