Шведский стол
Шрифт:
Царь скосился на сына.
Пыхнул трубкой.
Подумал.
— Сколько тебе денег нужно?
— Не знаю. Если через год другой что-то получится хотя бы по бакелиту — чудо считай. Все это время потребуется проводить постоянные опыты. Недорогие. Но опыты. Тщательно все документируя. Я бы меньше чем лет на пять не закладывался, а лучше на десять.
— Ладно. Как вернешься в Москву — займись.
— Бакелитом или смолой?
— А что быстрее получить сможешь, тем и займись. Сам подумай. Я в отличие от тебя
— Может для начала краску ядовитую сделать? И красить ей днища морских кораблей. Чтобы черви и прочая гадость их не портили. С этим я быстро справлюсь. Наверное.
— Ну… — Петр задумался.
— Не нравится, что яд?
— Да. Опасно это.
— Так мышьяк же. Им и так постоянно все друг друга травят. Ничего нового.
— Этот яд будет краской. А ну как ей станут одежду красить?
— Эта краска увеличит на несколько лет срок службы корабельной обшивки. А если регулярно подкрашивать, то еще больше. Выгода великая.
Петр вновь пыхнул трубкой.
Впустую.
Табак прогорел.
Поэтому он стал выбивать ее. Молча. Деловито.
Царевич тоже молчал.
Прочистил.
Убрал.
Глянул на сына и произнес:
— Ладно, черт с тобой. Займись для начала ядовитым зельем этим.
Алексей кивнул, скрыв улыбку.
Он давно искал способ подвести отца к созданию научно-исследовательского центра. Не такого, так этакого. А тут такая удача. И настроение подходящее, и тема морская. Красота. Химия — значит химия. В конце концов тоже очень дельное направление…
[1] Индельта — система военного ополчения в Швеции тех лет.
[2] 40 футов это 12,19 м примерно.
[3] 12 пехотных полков это около 19,2 тысяч строевых.
[4] 12 кавалерийских полков это около 6 тысяч строевых.
Часть 1
Глава 4
1702 год, май, 2. Москва
— Не будет нам покоя с этой семейкой, — тихой произнес человек.
— А с другой будет? — фыркнул собеседник.
— Старину рушат.
— Старина рушится.
— О нет! Не скажи! Я проехал всю Европу. И там за нее держатся.
— Серьезно?
— Нашим там всегда почет и уважение.
— А тут разве нет? — усмехнулся Василий Голицын.
— Ты видел законы, которые этот бесенок убедил подписать отца?
— Так что дурного? Учиться дурней обязал. Дело доброе.
— Это наше дело! Учиться али нет!
— Неужто детей в тьме невежества оставишь?
— Нет, конечно.
— Так чего же тебе не нравится?
— Я сам хочу решать! А он мне руки выкручивать надумал!
— И много нарешали? — усмехнулся Василий. — Образованного среди аристократов — днем с огнем не найти. Поди на печи лежать сподручнее. На посмешище всей Европы.
— А то там также руки выкручивают? Что-то я не приметил.
— Они и сами стараются. Редкий граф или барон ныне в том же Париже не обладает хорошим уровнем образования. Это просто не прилично оказаться в светском обществе, проявляя неотесанность.
— Так мы и сами справимся. Зачем нас подталкивать?
— Так в чем же дел? — усмехнулся Голицын. — Что-то я не вижу рвения.
— Ты что, поддерживаешь эти законы?
— Я не против них. Тем более, что в их написании опирались именно на Европу. Тот же майорат он там во всю процветает. И обязывает младших сыновей обучать, с тем, чтобы выгнать потом на улицу. Алексей это все просто оформил по уму.
— Отрабатываешь освобождение из ссылки? — усмехнулся собеседник.
— Меня освободили под определенное дело. Я его выполнил. Перевыполнил. Али про лошадей персидских забыл? Дальше я никому ничего не должен. Скорее это мне должны. Впрочем, это пустой разговор. Нравится тебе эта семейка или нет — другой нет.
— Почему же?
— Ну ка? И кого ты метишь вместо Романовых?
— Вместо эпилептика и бесенка? Старинных Рюриковичей.
— Брось. Там все — седьмая вода на киселе. У нас с тобой, если так подумать, прав как бы не больше на престол, чем у них.
— Не скажи. О Шуйских ты позабыл?
— Тех, что в Польше живут и католичество приняли?
— Ты на это не смотри. Перекрестятся в православие. Как запахнет престолом — мигом все провернут.
— На кой бес нам они сдались?
— Если бы не Борис Годунов, то трон унаследовали именно Шуйские. Законно. А после пресечения старшей ветви он отошел бы младшей ветви. Они законные наследники.
— Самому не смешно? — усмехнулся Голицын.
— За ними силы нет. Вообще. Понимаешь? А значит они будут слушать наших советов. Так что законность им это поднимает крайне.
— Соблазнительно звучит. Но… ответить мне на вопрос. Через сколько часов Алексей узнает о твоих словах?
— Если ты не расскажешь ему, то очень нескоро или вообще никогда.
— Вот как? — оглянулся Голицын. — Здесь все свои?
— Да.
— И как ты представляешь себе возведение тех Шуйских на царство?
— Соберем Земский собор и изберем. Вместе с тем, утвердим Конституцию, в которой строго опишем наши права и место царя.
— Как в Речи Посполитой?
— И как в Англии. Там ведь король силы не имеет. Как парламент скажет, так и будет. А в парламенте кто? Мы… — он улыбнулся.
Василий Голицын промолчал.
— Пойми — это наш шанс. Упустим — и этот эпилептик с бесенком загонят нас под лавку. В угоду своим дурным грезам.