Шведский стол
Шрифт:
Хотелось его проигнорировать. Но парень тяжело вздохнул и направился в сторону дворца. Пообщаться. В конце концов этот человек был ему очень нужен. И манкировать им по случаю и без было неправильно. Однако у входа в дворец его перехватила Миледи с папочкой в руке.
— Что-то случилось?
— Попытка внедрения отравителя.
— Ожидаемо. Кто?
— Помощник повара. У него несколько поварят захворали после визита к родственникам. Слегли. Повар искал новых. Один из них
— Что с ним было не так?
— Незадолго до этого куда-то делась его семья. Он сказал — жена с детьми поехала погостить к родителям. Зимой. Мы проверили, куда именно. Там был наш человек. И его семьи там не нашлось. По пути тоже прошли. Их там тоже не видели, а женщина, путешествующая с детьми на санях по такой поре, бросилась бы в глаза. Хоть кому-то. В общем, взяли его. Допросили.
— Раскололся?
— Конечно. Он простой человек. Его сломал один вид пыточных инструментов.
— Кто послал?
— Он не знал, но дал устные описания. Это оказался глава небольшой банды, что работает на… минуточку.
Арина замолчала и полезла в папку, где лежали листки.
Царевич не стал ждать и просто забрал папку.
Сам пробежался по признательным показаниям и справке, которая у них уже была на банду.
Усмехнулся.
Это был тот же самый человек, князь, который на встрече саркастичным тоном предложил поаплодировать.
Кивнул.
— Этот засранец сейчас где?
— На своем подворье в Москве.
— Охрана?
— Обычная.
— Бери кирасиров. Полсотни, думаю, хватит. Герасима… — начал отдавать царевич приказы.
После чего забрав папку отправился дальше.
— Алексей Петрович, — вполне благостно произнес Василий Голицын прямо с порога. — Заключение брака с представителями дома Габсбургов — это очень сильный политический ход.
— Погоди, — остановил его парень. — Все в кабинете.
Они зашли.
Сели.
— Габсбурги это… — начал было снова Василий Васильевич, но царевич прервал его жестом.
— Ты помнишь того человека, который на общей встрече предлагал мне похлопать?
— Конечно, — кивнул Голицын.
— Месяц спустя в Москву въехало посольство Речи Посполитой. Которое, среди прочего, представляет интересы французского двора. А еще неделю спустя он встречался с представителем этого посольства. Они обсуждали вопрос воцарения Бурбонов в России.
— Это просто игра.
— Игра? Они обсуждали физическое устранения Романовых. То есть, меня, отца, брата, сестру[1] и прочих.
— Он просто болтун, который увлекается.
— Посмотри, — протянул Алексей ему папку.
Голицын ее нехотя открыл.
Вчитался.
Серея лицом с каждой секундой все сильнее.
Наконец он закончил читать последний листок и поднял глаза на царевича.
— Я от имени отца объявил правила игры. Они были непонятны?
— Отчего же? Понятны.
— Желающих строить мануфактуры пока не наблюдается. Не так ли?
— Пока ведь зима.
— Разумеется. Зима. Самое время продолжить играть в старые игры.
— Я с ним поговорю.
— Я ведь открыто заявил, что власть обязана и будет себя защищать. Объявлял?
— Да.
— Я говорил, что тот, кто на нее покусится, будет наказан, вплоть до физического устранения и конфискации семейного имущества?
— Говорил.
— И он все равно это сделал. После того, как я проговорил открыто правила игры. Так?
— Сделал.
— У него в голове жижа? Или быть может он не серьезно воспринял мои слова?
— Он просто… склонен к интригам. И довольно резок в оценках.
— Хорошо. Для первого раза я ограничусь казнью. Чтобы не разводить особый шум, не публичной, а с сохранением чести. Возможно кто-то обольстился моим возрастом. Или еще чем-то. Полагаю, люди должны понять серьезность намерений.
Голицын промолчал, сильно напрягшись.
— Предупредишь его? — спросил Алексей.
— Нет, — вымученно выдавил из себя князь.
— Хорошо, тогда вернемся к делу, с которым ты пришел. Габсбурги, говоришь?
— Это очень влиятельный род с большими связями в Европе.
Царевич подошел к большому железному, несгораемому ящику… шкафу, если быть точнее.
Открыл его.
Несколько секунд водил пальцами по папкам.
Наконец выхватил одну и положил на стол.
Развязал завязки.
И быстро перебирая подшивки по корешкам, проверил верность содержимого. После чего подвинул князю.
— Что это?
— Сверху — общая сводка по невестам из дома Габсбургов. Дальше — личное дело на каждую. В принципе можно ограничится в каждом деле только последней страницей.
— О как! — удивился Голицын.
Придвинул папку.
Вчитался. Иногда удивленно вскидывая брови.
Царевич же спокойно и равнодушно сидел в кресле. Его мысли были далеко от кабинета. Он вспоминал все те лица, что присутствовали на том собрании. Каждого. И прикидывая — кто еще решится. Ведь глаза зеркало души. И многие в тот день себя в известной степени выдали… хотя там находились и не все. Далеко не все…
Так продолжалось долго.
Папка то толстая.
Алексей же терпеливо ждал.