Швейцарские горки. Испанский сапог (сборник)
Шрифт:
Ледников посмотрел на совершенно спокойное лицо Матвея, его ловкую фигуру, словно заведенную изнутри на какую-то страшно тугую пружину, и решительно сказал:
– Все разумно. Надо двигать. Знать бы еще, как с ней разговаривать…
– Увидишь, сразу поймешь, – успокоил его Немец.
Ледников не стал спорить. Он чувствовал себя довольно неприятно в малопочтенной роли некоей фигуры, которую направляют в ту или иную сторону, отводят ту или иную роль. В своей следовательской и журналистской работе он привык к другому, к полной самостоятельности. Но в нынешней
– Так, приступаем, – деловито сказал Матвей и расстегнул молнию большой дорожной сумки, которая у него была с собой. Оттуда он извлек серо-синюю куртку, на рукаве которой красовался шеврон с надписью «Post» и такого же цвета фуражку военного образца с эмблемой почтового рожка.
Приговаривая «Это он, ваш швейцарский почтальон!» он облачился в куртку и водрузил на голову фуражку. Потом достал из сумки довольно объемную картонную коробку, обклеенную скотчем, и молодцевато сказал:
– Ihre Wertpaket, bitte!
– Посылка, значит, – усмехнулся Немец. – А вы уверены, что именно так выглядит швейцарский почтальон? Корпоративный цвет швейцарской почты – желтый. У швейцарцев этот цвет ассоциируется с надежностью, – наставительно сказал он. Его раздражало, что Матвей ведет себя как главный, он такого не переносил.
– Для доставки почты они нанимают и всякие мелкие транспортные фирмы, у которых нет особой униформы, – невозмутимо объяснил Матвей.
– А зачем этот маскарад вообще? – поинтересовался Ледников.
– У них перед входом камера наблюдения. Довольно примитивная, с узким полем обзора. Я в своей фуражке и ящиком в руках стану прямо перед ней, закрою им весь обзор. Вы встанете в нескольких шагах сбоку, чтобы они вас не видели. Фуражка классная – на албанцев произведет неизгладимое впечатление. Ну и коробка подействует – они ребята жадные. Один из них откроет дверь, я суну ему в руки коробку. Он ее возьмет. Ну, а с коробкой в руках он как младенец. Я отключу его без шума, чтобы второй ничего не заподозрил…
Ледников вдруг вспомнил про двух аферистов из России, которые на швейцарских дорогах грабили иностранцев, нарядившись в полицейских, и подмигнул Матвею:
– Фуражкой-то в магазине игрушек обзавелись?
Тот засмеялся:
– Точно. Там еще бляха с рожком была. Я и ее хотел нацепить.
– Ну, вперед, сыны Отечества? – осведомился Немец. И сам ответил: – С Богом!
В машине Матвей вдруг задумчиво сказал:
– А ведь Серегу Мальцева я знал. Мы с ним одно училище заканчивали и потом пересекались… Он из-за бабы пропал. Их у него было – вагон и маленькая тележка, а потом вдруг попалась тварь, и… Пропал казак, пропал для всего казацкого рода! Всего ей было мало, а он из кожи лез – доказывал, что все для нее может сделать.
– Ну и что он, танк что ли продал? – хмыкнул Немец.
– Да нет. Его один бизнесмен попросил помочь с конкурентами, которые на него сильно наехали, разобраться. Ну, Серега и разобрался. Те дураки пушки достали, ему пришлось отработать по полной… В результате два трупа и трое покалеченных. Бизнесмен от него отрекся, от следствия откупился, и вдруг оказалось, что это Серега вымогал деньги у честных предпринимателей. А все знали, что ему деньги на эту сучку нужны. Ее, кстати, тоже потом купили, и она показала, что он хвастался ей, что скоро у них денег будет немерено…
Матвей вздохнул.
– В общем, его взяли, и когда он понял, какой срок ему отпустят, сбежал… Вроде бы на Украину сначала, потом в Турцию, а потом попал в наемники… И главное, в бабе той, из-за которой он пропал, ничего особенного не было. Она о нем и не вспомнила никогда. Погубила мужика и забыла.
«Еще одна Нина Гладыш, подумал Ледников. Ничего особенного, а мужики с ума сходят и жизни свои ради них калечат. Но все дело в том, что ничего особенного в них не видят другие, а те, обреченные, вдруг увидели…»
– Остановимся на углу, – сказал Матвей. – Дальше мы пойдем вдвоем вон к тому красному дому. Ждите нас здесь.
– Сколько? – осведомился Немец.
– Мне понадобится несколько минут. А сколько уйдет на переговоры с женщиной…
Немец посмотрел на Ледникова:
– Ты уже знаешь, что скажешь?
– Знаю, – отмахнулся Ледников.
Хотя ничего такого он не знал. Даже не думал об этом. Что-нибудь придет в голову, когда он ее увидит.
Они вылезли из машины.
– Работаем, как договорились, – сказал Матвей, подбросив в руках коробку. – Вы ждете моего сигнала. Держитесь метрах в пяти позади меня. И не вмешивайтесь, пока я жив. Запомните – пока я живой, не вмешивайтесь. Ну если буду неживой, то уж действуйте на свое усмотрение.
Он двинулся вперед, Ледников чуть подождал и двинулся следом.
Дом отделяла от улицы металлическая ограда в человеческий рост, увитая плющом.
Матвей остановился прямо у калитки, обернулся. Ледников прислонился к ограде. Сквозь листья он мог видеть чистенький дворик и входную дверь дома.
Матвей позвонил и наклонился поближе к глазку камеры, чтобы в доме могли разглядеть его великолепную фуражку.
Через несколько секунд дверь распахнулась, и на пороге появились два молодых мужика в темных галстуках и синих рубашках. Видимо, в доме они дохли от скуки, и появление почтальона стало для них каким-то развлечением.
– Post! – прокричал Матвей. – Ihre Wertpaket, bitte!
Мужчины переглянулись. Потом тот из них, что держал в руке телефон, пошел к калитке, а второй, с бритой головой, остался у двери, следя за происходящим.
Матвей таким образом оказывался в самой невыгодной ситуации – у него просто не оставалось времени добраться до второго после того, как он уложит первого.
Распахнув калитку, мужик с телефоном на ломаном немецком языке стал объяснять, что они не ждут никакой посылки. Матвей стал тыкать пальцем в адрес и говорить, что таскаться взад-вперед с тяжелым ящиком он не намерен. Больше того, ему придется сообщить в полицию, что по этому адресу отказались принять посылку. Потому что это выглядит подозрительно.