Швейцарские горки
Шрифт:
И в это же мгновение калитка распахнулась. В ней появился человек. Ледников метнулся за угол. Человек, шедший к дому, что-то насвистывал. Одет он был в куртку и джинсы. Но Ледников узнал его сразу.
Это был Джеймс Бонд — разбитной разбойник, который ночью влез в дом Жени, чтобы напомнить о выкупе. От его удара у Ледникова пару дней ныла челюсть. Это уже было интересно.
Бонд, по-прежнему что-то насвистывая, к счастью, направился к двери, ведущей в дом. Ледников наконец распознал мелодию, это был марш сталинских
Бонд ухнул головой вперед прямо в открывшуюся дверь. Ледников перешагнул через него, подхватил неподвижное тело под мышки и отволок в комнату. Потом закрыл распахнутую дверь, быстро обыскал нежданного гостя, нашел сзади за ремнем пистолет, сунул себе в карман.
Только тут он осмотрелся. Помещение не выглядело жилым. Стол, пара стульев… Впрочем, оглядываться было некогда — Бонд оказался весьма живуч и уже начал подавать признаки жизни. Ледников взгромоздил его на стул, выдернул из джинсов Бонда ремень и туго перетянул руки за спиной. Было ясно, что с таким человеком шутить себе дороже.
А Бонд быстро приходил в себя. Он открыл глаза, потряс головой, подергал руками… Осознав, в каком положении находится, нашел глазами Ледникова, стоявшего чуть сбоку и внимательно наблюдавшего за его телодвижениями.
— А-а… — понимающе протянул он. — Это ты, майор? Ну, здорово.
Не дождавшись ответа, доброжелательно осведомился:
— Ты как из подвала-то выбрался?
— Военная тайна, — отмахнулся Ледников.
— Во как. Ну, ты даешь! Честно говоря, не ожидал. А охранника ты что — замочил?
— Усыпил.
— Гуманно. И как же ты его усыпил?
— Гипнозом.
— Ну, дела! Вас что теперь там и этому учат?
Бонд явно тянул время за этими пустыми разговорами — ему надо было окончательно прийти в себя и решить, что в его неожиданном положении делать. Пусть очухается немного, решил Ледников. Впрочем, времени на это не было, и он решил сразу перейти к делам. Но Бонд его опередил.
— Слышь, майор, ты, конечно, молоток, что сам выбрался. Поздравляю! Но делал бы ты ноги отсюда, пока живой. За мной дикие албанские мужики едут. Сейчас они будут здесь, и тогда…
— А поговорить? — усмехнулся Ледников.
— На кой? Спасайся, майор. И бабу свою, которая тебя тогда с пушкой защищала, забирай.
— Она не моя, — зачем-то стал оправдываться Ледников.
— Ну да! — покрутил головой Бонд. — А давай заложимся? Я что хочешь поставлю на то, что она твоя. Она в тебя влюблена, как кошка. Что я тогда ночью не видел! Да она за тебя на что угодно готова.
— Ладно, закончили, — оборвал его Ледников. — Теперь будешь отвечать на мои вопросы.
— Вот, значит, как. Не хочешь про любовь говорить. Жаль… А если я отвечать не буду? Что, пытать станешь? Но ведь ты, майор, следователь, а не палач.
— А ты откуда знаешь?
— У нас принято серьезно с клиентами работать.
— Понятно. Так вот, ты, я вижу, мужик тертый и умный, значит должен понять — мне нужна информация. Пытать тебя я не буду, а вот прострелить тебе ненароком колено из твоего собственного пистолета могу.
Ледников вынул пистолет и показал его Бонду.
— Станешь безногим калекой на всю жизнь. Тебе это надо?
— Да нет, мне это ни к чему. У меня, знаешь, большие планы на жизнь.
— Тогда давай, Джеймс Бонд, отвечай на вопросы — коротко и правдиво.
— Какой я тебе Джеймс Бонд? Мы же русские люди, майор, православные.
— И зовут тебя — Федя, — усмехнулся Ледников.
— Чего сразу Федя? — обиделся Бонд. — Зовут меня Харитон Савельич. У нас в деревне все или Харитоны, или Савельичи…
— Время тянешь? Ждешь, когда ваши подъедут?
Ледников осуждающе покачал головой и взвел курок. Джеймс Бонд тут же замолк.
— Шутки кончились, — сухо проинформировал его Ледников. — А теперь заткнись и слушай. Десять дней назад в пригороде погибла женщина, русская… Полиция утверждает, что она попала в автомобильную аварию. Я не верю.
Бонд скроил понимающе-сочувственную физиономию.
— Так у тебя, майор, и с этой что-то было? Ну, ты даешь! Что ни баба — твоя. Может, секретом поделишься — чем ты их берешь?
Ледников вздохнул:
— Все-таки человеческого языка ты не понимаешь. Последний раз спрашиваю: ты к этому делу отношение имел?
Бонд задумчиво облизал губы.
— Ну? — поднял пистолет Ледников.
— Я — нет.
— Тогда кто?
— Не знаю. У меня было задание работать с той, что собак разводит.
— Что значит работать?
— Да что угодно! Надо было запугать ее. Вот я ее и пугал. Как мог. Звонил с кавказским акцентом, деньги вымогал. Щенков несчастных душил и в посылке ей отправлял…
Но на днях прошла команда — пока оставить в покое. Не трогать. Что-то там у командования нашего переменилось.
— Значит, у кого-то другого из ваших было задание работать с той женщиной, которая погибла в катастрофе?
— Не знаю, — уперся Бонд. — Я в чужие дела не суюсь. И с чего ты вообще решил, что тут наши работали?
— С того, что вижу — темнишь ты.
— Ну да, ты же следователь. А для следователя самое милое дело — повесить все на того, кто подвернулся под руку. Я не говорю того, чего не знаю. А что знаю — скажу. Вот, например, насчет тебя приказ тоже переменился.
— Ну да?