Сибирь. Монголия. Китай. Тибет. Путешествия длиною в жизнь
Шрифт:
Однажды она увидела царя и заметила, что у него целый пос. Лицо у него было красивое; она признала в нем то изображение, которое видела в рукаве у Лунбу-Га в Си-ань-фу, и влюбилась в царя. Вельможи, имевшие доступ к царевне, не заметили у нее никакого запаху и донесли о том царю. Царь вновь пожелал видеть царевну. Она говорит ему, что ее обманули, что ей сказали, будто у царя нет носа. Царь сказал, что и он был обманут: ему доложили, что она имеет скверный запах. Теперь он убедился, что это была ложь. Недоразумение их разъяснилось.
Когда обман вельможи Лунбу-Га раскрылся, царь разгневался и хотел казнить его. Царь сказал ему: «За такой гнусный поступок тебя следовало бы лишить жизни, но, так как ты сделал много пользы вере, я оставляю тебе жизнь, но без наказания все-таки оставить тебя нельзя». И царь отдал приказ, чтоб Лунбу-Га чистил золотое толи [70] , сев на солнцепеке. Лунбу-Га, исполняя царское приказание, начал тереть золотое толи; лучи солнца попадали на толи и, отражаясь, попадали в глаза Лунбу-Га и он оттого ослеп.
70
Толи – металлическое зеркало.
Сронцзан-Гамбо женился на китайской царевне; таким образом, он имел одновременно двух супруг. По истечении некоторого времени танская царевна почувствовала себя беременною; когда пришло время танской царевне родить, непальская дала ей выпить какого-то напитка, от которого та впала в беспамятство; в этом состоянии она и родила. Тогда непальская царевна украла ее ребенка и объявила, будто это она родила. Танская царевна догадалась, что ее ребенок украден непальской царевной. Царь был принужден устроить суд над царевнами. С этою целью он пригласил с одной стороны вельмож из Китая, с другой – вельмож из Непала; сел на престол, призвал двух цариц и этих вельмож, a также велел привести и спорного мальчика, который к этому времени уже подрос. Затем велел принести вина и объявил: которой стороне, китайской или непальской, мальчик поднесет чашу с вином, та сторона ему и есть его родня. И китайские и непальские вельможи бросились к царевичу, прося его дать им вина. Но мальчик, налив чашу вина, нимало не колеблясь, поднес ее старшему из китайских вельмож. Тогда китайская царевна сказала, что это значит, что мальчик ее, и потребовала, чтоб он был передан ей. И она получила своего сына.
Сронцзан-Гамбо стал строить храм для привезенной святыни. Он испустил из себя тысячу хубилганов [71] и при их помощи начал постройку. Однажды одна из цариц несла ему пищу, когда он высекал льва. Он услышал шаги, его внимание было отвлечено от работы, он сделал неверный удар топором и отсек льву нос. И в это время все хубилганы отсекли носы львам, которые они делали. Это и свидетельствует, что они были его хубилганы. И теперь все львы в Лхасе без носов.
В Лхасе находится изображение царя Сронцзан-Гамбо с его двумя женами, танской и непальской царевнами. А также есть изображение слепого Лунбу-Га; несмотря на его поступок, его изображение тем не менее почитается.
71
Хубилган – воплощение какого-нибудь лица.
Дара-экэ в Си-ань-фу
В ламасы [72] в Си-ань-фу, находящемся в юго-западном конце города, есть изображение сестры тайской царевны, ставшей женою тибетского царя Сронцан-Гамбо. У танского императора было две дочери; одна из них была выдана в Тибет и увезла с собой си-ань-фускую святыню. Младшая сестра чтила святыню и ходила поклоняться опустевшему трону, на котором стояла святыня. Около монастыря была пашня; однажды, когда она шла поклоняться, на пашне китаец жал хлеб; он серпом порезал палец на ноге царевны. Она в испуге бросилась бежать в монастырь; ее нашли спящей на троне в виде мардун [73] . Шрам на ноге остался навсегда; хотя статую подновляют и покрывают новой позолотой, но шрам не позволяет закрыть себя. Эта сестра тоже воплощение богини Дара-экэ. Она-то и стоит теперь в ламасы в Си-ань-фу.
72
Ламасы — по китайски ламский монастырь.
73
Мардун – мощи, мумия.
Субурган Чжирун Кашюр
В Непале был царь; в числе его подданных был человек, имевший трех сыновей. Они задумали построить субурган и испросили на то позволение царя, но, когда постройка началась и обозначилось, что она будет иметь величественный вид, советники царя стали говорить ему, что неудобно позволить подданным сооружать такое здание, какого сам царь не воздвигал. Однако царь сказал, что разрешение уже дано и взять его назад нельзя. Здание было докончено и освящено; при этом были произнесены иролы [74] обо всех участвовавших в строении с молитвой об исполнении их желаний. Старший сын пожелал возродиться установителем и главой буддизма, другой – его помощником, третий – его покорным мирянином. Первый возродился впоследствии Далай-ламой, второй гэгэном Банчен-релбучи, третий – Эдзен-ханом [75] . В молитвах забыли о быке, на котором возили материал для постройки. Бык пришел в собрание и сказал: «Вы меня забыли в своих молитвах, за это я вам отомщу. В то время как один из вас будет укреплять и водружать веру, а другие два помогать ему и содействовать, я возрожусь под видом царя и уничтожу все, что вы сделаете».
74
Ирол – благопожелание.
75
Китайским императором.
В это время на вершину построенного субургана сел черный ворон [76] и проговорил: «А когда ты будешь истреблять веру, я убью тебя». И действительно, в Тибете родился мальчик, очень красивый и способный, но имевший рога на голове. Рога он скрывал под шапкой. Способности скоро доставили ему возможность возвыситься до высших ступеней власти и даже быть избранным на престол. Он вступил на него под именем Ландармы. Тогда-то он начал гонение на лам; он уничтожал монастыри, храмы и статуи и жег книги; всех бурханов он подверг испытанию и всех тех, которые не издавали стонов от сильных ударов, подобно живым существам, он велел разбивать в куски, как ложных богов. Когда наносили удары богу Очирвани, бог простонал: «Ой-о!» Когда богине Дара-экэ вбивали гвозди под ногти, она их отдернула и простонала: «Ой-о!» Эти два бурхана были оставлены Ландармой целыми.
76
Черный ворон – птица, посвященная богу Махагала.
Царь издевался над религией. Он пришел однажды к Банчен-эрдени (не зная, кто он) и спросил его: «Что ты, Ландарма, должен сделать, чтобы бесследно уничтожить буддизм». Тот посоветовал ему сделать изображение Будды, разложить его на земле и ходить на него вместо ночной посудины. Такой совет Банчен-эрдени дал, чтобы заглушить добрые дела, совершенные для буддизма Ландармой в его прежних перерождениях. Ландарма поступил по совету Банчен-эрдени; он употреблял изображение Будды вместо ночной посудины. Что у Ландармы рога на голове, никто не знал; убирать ему голову поочередно приходили женщины; как только очередная причешет ему волосы, Ландарма убивал ее.
Одна из таких женщин, предвидя свою участь, стала плакать; слезы ее попали на тело Ландармы и потекли по нему. Ландарма спросил ее, о чем она плачет. Она сказала, что знает, что она должна сегодня умереть, a у нее есть старушка-мать, которая не имеет других детей и останется без кормилицы; ей жалко своей матери. Ландарма пожалел ее и сказал, что он оставляет ее живою, но она не должна никому говорить, что у царя на голове рога, иначе она будет казнена, как и другие. Девица пошла домой и дорогой, увидев в земле нору, наклонилась к ней и шепотом сказала: «У нашего царя есть рога на голове!» После того у этой норы вырос бамбук. Проходил какой-то человек, гнавший осла, увидел бамбук, и он ему понравился; захотелось ему вырезать часть и сделать трубу бишкур. Возвращаясь тою же дорогой назад, он нашел, что бамбук подрос, стал толще и еще более годен на бишкур. Он вырезал часть ствола и сделал трубу. Однажды на каком-то собрании он заиграл на бишкуре, труба проговорила: «У нашего Ландармы есть рога на голове». Тогда всем сделалось известно, что Ландарма имеет рога; слух стал распространяться в народе и дошел до одного ламы Лхалун Бал-дорчжи, который сидел в пещере и молился.
Когда эта весть дошла до него, он догадался, что это тот самый бык, который обещался отомстить свою обиду гонением на лам и на их храмы. Он решился убить гонителя; он надел платье с широкими рукавами, сверху черное с белой подкладкой; окрасил своего белого коня в черный цвет и отправился. Он вошел во дворец, в царские покои и, увидев царя, выхватил спрятанные в рукава лук и стрелы и поразил гонителя буддизма. Сраженный стрелою Ландарма, падая, успел только сказать: «Если б я был убит тремя годами ранее этого времени, буддизм получил бы распространение гораздо большее, чем он будет иметь его теперь; если я был убит тремя годами позже, буддизм был бы истреблен безусловно». Убив царя, Лхалун Бал-дорчжи бросился на коня и поскакал; за ним побежала погоня, расспрашивая у встречных жителей, не видали ли они ламу в черном платье и на каром коне.