Сибирская амазонка
Шрифт:
Уложив уснувшего тайменя на широкие листья дудника, Сашка достал из-за голенища сапога нож и привычным движением распластал рыбу. В ее желудке оказался ленок фунта два весом да вздумавшая переплыть реку неосмотрительная белка. Икры не было.
— Ну да ладно! — протянул разочарованно Сашка, вытирая нож о траву. — Все равно отгулялся царек, отжировал на вольных харчах. Дома его подсолим, подвялим малость, а потом подкоптим. — Он прищелкнул языком. — Слаще его балыка ничего на свете нету. Едали? — справился он у гостей.
Те молча развели руками.
— Ничего,
— В городе у вас его с руками оторвут.
На пару с братом они набили брюхо тайменя травой, завернули его в холстину, которая оказалась все в том же тючке, перевязали веревкой и положили подальше от жары под ветви огромной пихты. И после этого занялись боевыми ранами Алексея и Ивана. Ворча и поругивая гостей за то, что те хватались голыми руками за бечеву — так ведь можно до кости ладони располосовать, — близнецы обложили их листьями медуницы и забинтовали куском той же холстины, что пошла на тайменя.
И только теперь все четверо почувствовали, что страшно проголодались. Шурка помчался за пойманными хариусами, о которых в горячке забыли, а Сашка натаскал сухого плавника и разжег небольшой костер.
— Кажется, мы не прогадали с проводниками! — произнес довольно Иван, вытягиваясь на траве. — Сноровистые ребятишки! Да и как им такими не быть, если выросли в тайге да на реке.
Алексей оглянулся на близнецов. Подхватив ведра с рыбой, они устроились у воды потрошить хариусов. Удивительно, но за работой они почти не ссорились, а восторг от удачной рыбалки и вовсе примирил их, хотя и на время. Весело переговариваясь, они продевали выпотрошенным рыбинам тонкие палочки сквозь жабры и выкладывали их на плоский камень.
Казачатам и дела не было до их секретов. Алексей опустился на траву рядом с приятелем и требовательно спросил:
— И что?
Тот понял его с полуслова. Полез в карман и вытащил завернутый в лист лопуха слипшийся от крови обрывок ткани.
— Смотри, это я подобрал около бани в траве. Видно, не заметили и выплеснули вместе с водой. Конечно, тряпка изрядно намокла, но все же понятно, что это кровь. И главное, все грядки в порядке, словно и не ходили по ним сапожищами.
Пока мы утром с тобой дрыхли, они и во дворе успели подмести, и в огороде все следы зачистить.
— Что ж получается? Они действительно прячут раненого? Но кто это может быть?
— Знаешь, мне в голову пришла совершенно дикая мысль, — произнес Иван задумчиво, не спуская взгляда с казачат, которые подвесили тем временем тушки хариуса над жаром костра и уселись рядом на корточках, о чем-то тихо переговариваясь и разворачивая рыбок к огню то одним, то другим боком. — Помнишь тот случай на мосту? Может, они этого мальчишку подобрали, что в реку сиганул? Тогда объясняется, почему они его прячут. И с властями не хотят отношений портить, и со староверами. Ты понял, что Никита да и остальные казачки тоже к ним, скорее, с сочувствием относятся, чем с осуждением. И вполне вероятно, они же их и предупреждают, в какое время солдаты за рекрутами и налогами нагрянут.
— Это не исключено, —
— А если ему повезло? — Иван перевернулся на живот и снизу вверх посмотрел на приятеля. — Он же легкий, подросток еще, водой его могло вынести на отмель или косу, а казачки возвращались с дозора и подобрали. Святое дело, раненого ребенка спасти. Откуда им знать, из староверов он или чей другой?
— Не-ет, ты здесь ошибаешься! — покачал головой Алексей. — Если б они не знали, чей он, они бы его в дом занесли, фельдшера вызвали и не таились бы от нас. Ты внутрь баньки хотя бы заглянул?
— Не получилось, — вздохнул Иван. — На дверях — огромный замок, а оконце тряпкой занавешено. И ни звука, ни шороха!
— Но не могли же они оставить раненого на весь день без присмотра?
— А для чего ж тогда нас и ребятню на реку спровадили и харчами снабдили? Ясно для того, чтобы подольше не возвращались, — рассмеялся Иван. — Наверняка и перевяжут его, и обмоют… Зря, что ли, Гаврюха за бинтами бегал? — Он быстро поднялся и сел, уставившись на Алексея своими живыми черными глазами. — Пожалуй, сегодня я ночь не посплю, посижу в засаде. Заросли лопухов там просто замечательные.
Натяну зипунок да залягу с вечера. Авось и угляжу что-нибудь?
— Вряд ли, — засомневался Алексей, — разве что кого ночевать отправят к мальчонке. Ночью там одному страшновато.
— Да и то дело, — не сдавался Иван. — А вдруг они разговор какой заведут, если раненый в сознании?
— И как ты думаешь уйти из-под наблюдения? — скептически произнес Алексей. — Никита и Гаврюха так ведь и секут глазами за нами.
— Скажусь усталым и отправлюсь раньше спать. А твое уже дело, как отвлечешь их от сеновала, чтоб не полезли проверять. Собака будет в это время закрыта, поэтому я проберусь в огород незаметно…
— Дядька Иван! Дядька Лексей! — замахали призывно от костра близнецы. — Идите скорее! Хариус поспел.
Рыба и впрямь уже зарумянилась, дразня аппетитным запахом.
Устроившись возле костра, они принялись за лакомство, присаливая его и жмурясь от удовольствия. Нежная мякоть без костей буквально таяла во рту.
— Ну как рыбалка? — Сашка потянулся, словно сытый кот на печной лежанке.
— Как в лавку сходили, — рассмеялся Иван.
— В лавке рыба не та, — пояснил Шурка, вгрызаясь в сочную спинку. — И там деньгу платить треба. А здесь, — кивнул он на реку, — все бесплатно!
— Бесплатно-то бесплатно, но рыбка тоже недешево достается, — вздохнул Иван и посмотрел на свои руки. — Сегодня, ребята, придется ночную рыбалку отложить. Пусть руки подживут.
— Ну, смотрите, — неожиданно легко согласились близнецы. — Вечером после джигитовки батя наверняка баню устроит. Да и после пожара они, точно черти, грязные завалятся.
Алексей и Иван быстро переглянулись. И Вавилов, как ни в чем не бывало, произнес:
— Баня и нам в самый раз сгодится — городские кости распарить, чтоб легче по вашим горам бегалось.