Сибирская эпопея XVII века
Шрифт:
В 1636 г. началась одиссея енисейского десятника Елисея Бузы, отправленного «для прииску новых землиц» на море и впадающие в него реки. Его отряд (6 служилых и 40 промышленных людей) из Ленского устья «добежал» морем до Олепека, оттуда после зимовки «сухим путем» перебрался на Лену и, построив там два коча, вновь спустился в море, взял курс к Яне и потерпел крушение, дойдя лишь до Омолоя. Оттуда Буза перебрался на нартах «через Камень до Янской вершины», где после ряда вооруженных столкновений взял ясак с местных якутов, затем спустился в низовья Яны и там провел еще два года, собирая ясак с юкагиров.
Примерно в то же время на северные «заморские реки» были открыты и сухопутные дороги через Верхоянский
Прибывший на смену Поснику Иванову Дмитрий Ери-ло основал ниже по течению Индигирки Олюбенское зимовье. Оттуда в 1642 г. с отрядом в 15 человек он вышел в море и добрался до «Алазейской реки», где разгромил в тяжелом бою объединенные силы юкагиров и чукчей, построил «зимовье с острожком» и «положил в ясак» местное население [153, с. 53].
Вслед за Алазеей была присоединена и Колыма, куда с Яны в 1640 г., «перешед море», вновь первым добрался уже упоминавшийся служилый Селиван Харитонов. В 1641 г. казачий десятник Михаил Стадухин, снарядив за свой счет отряд служилых и промышленных людей, пошел с Оймякона вниз до устья Индигирки, а далее морем также доплыл до Колымы и закрепил ее присоединение постройкой опорного пункта для новых походов. Возвращаясь в Якутск, Стадухин оставил на Колыме 13 служилых во главе с Семеном Дежневым, которым вскоре пришлось выдержать в своем острожке жестокий приступ юкагирского войска числом свыше 500 человек [153, с. 49, 56; 76, с. 51–53].
Вслед за этим казак Семен Дежнев принял участие в событиях, обессмертивших его имя. В качестве представителя государственной власти он и еще несколько служилых отправились в экспедицию, организованную приказчиком богатого устюжского купца А. Усова холмогорцем Федотом Алексеевым (Поповым). Ее целью была «река Погыча» (видимо, современная Покача), слухи о богатстве которой стали распространяться среди находившихся на Колыме русских еще во время пребывания там Стаду-хина. По тем же слухам «Погычи» можно было достигнуть, следуя в восточном направлении морем.
В июне 1648 г. 90 или, по другим данным, 105 человек на 7 кочах (включая судно шедшего самостоятельно служилого Герасима Анкудинова) вышли из устья Колымы в море на поиски «Погычи». Несколько раз суда попадали в бурю. До «Большого Каменного носа» (так назвал позднее Дежнев северо-восточный выступ Азии) добралось лишь три коча — Алексеева, Дежнева и Анкудинова, причем последний там же и «разбило»; людей с него подобрали Алексеев и Дежнев. С трудом обогнув этот «необходимый» нос, они прошли Беринговым проливом и доказали существование прохода из Северного Ледовитого океана в Тихий. Тем самым было совершено одно из самых крупных географических открытий XVII в.
При высадке на берег мореходы подверглись нападению чукчей; «на драке» с ними был ранен Ф. Алексеев. В поднявшейся затем буре суда потеряли друг друга. Разбушевавшееся море выбросило коч Дежнева на пустынный берег южнее р. Анадырь. В течение 10 недель Дежнев и 24 его спутника, претерпевая в условиях начавшейся зимы невероятные лишения, добирались, «сами пути себе не зная», до Анадыря и провели там страшную голодную зиму. К весне 1649 г. у Дежнева осталось всего 12 человек, но этот небольшой отряд проявил себя как активная сила: сделав суда, он поднялся вверх по Анадырю, взял ясак с местных юкагиров и основал зимовье (впоследствии Анадырский острог). Там в 1650 г. произошла далеко не дружеская встреча Дежнева с его бывшим начальником — Михаилом Стадухиным, который добрался до Анадыря с Колымы сухопутной дорогой через Анюй.
По сравнению с морским путем, чрезвычайно опасным из-за свирепых бурь и не всегда проходимым из-за льдов, дорога на Анадырь через горный хребет оказалась более удобной, и именно по ней на новую реку устремились ватаги служилых и промышленников. Кроме людей Дежнева и Стадухина, там в 1650 г. оказались отряды С. Моторы и Ю. Селиверстова; между ними разгорелось соперничество из-за расположенной возле устья Анадыря «корги» с большим запасом особо ценного «заморного зуба» (полежавших в земле клыков моржа).
Открытие корги Дежнев считал главной своей заслугой; отстаивая приоритет, он и поведал о всех перипетиях похода на «Погычу». От него же исходит известие и о судьбе организатора всей экспедиции — Федота Алексеева. Сопоставление полученных от Дежнева сведений с данными других источников показывает, что следы отважного холмогорца и его спутников ведут на Камчатку, где, по-видимому, все они погибли.
Не менее загадочной представляется судьба кочей, унесенных бурей еще до выхода Алексеева и Дежнева в Берингов пролив. Основываясь главным образом на преданиях коренных обитателей северо-востока Азии, повествующих о живших в районе Аляски бородатых и «подобных русским» людях, некоторые исследователи склонны предполагать, что часть участников экспедиции Алексеева — Дежнева попали на Американский материк [43, № 7; 23, с. 27–48; 153, с. 59–62].
В истории полярного мореходства XVII в. немало подобных загадок. «Морская струя» колонизационного потока оставила, пожалуй, наименее четкий след в архивных документах, открывая простор самым различным толкованиям и предположениям.
Рис. 2. Коч. Реконструкция М. И. Белова
Ряд догадок, в частности, высказывался по поводу уже упоминавшихся находок у северного побережья Таймыра. Даже время гибели русских мореходов в заливе Симса и на острове Фаддея не определяется однозначно [ср.: 22, с. 107–117; 77 с. 143]. Относительно целей погибшей экспедиции также соответственно имеются различные суждения, порой и весьма интересные. Например, С. Н. Марков, изучив содержание бесед русского посланника в Китае И. Петлина в 1618 г. с «подьячими» богдыхана, высказал предположение, что погибшее около 1617 г. у берегов Таймыра русское судно пыталось, подобно кораблям западноевропейских мореплавателей, найти дорогу в Китай [85, с. 313–318], Другие не считают эту экспедицию уникальной. Так, В. Ю. Визе и Д. М. Лебедев, основываясь на сочинении известного голландского географа Витсена, полагают, что русские в XVII в. вообще многократно плавали вокруг Таймыра, добираясь таким путем до Лены [31, с. 110; 76, с. 72–73].
Не менее любопытны мнения относительно возможности плаваний русских Беринговым проливом еще до экспедиции Алексеева — Дежнева, а также после нее. Однако к настоящему времени и эти точки зрения так и не вышли за рамки догадок и предположений, поскольку основываются главным образом на непроверенных слухах, смутных и поздно записанных преданиях [123, с. 166; 50, с. 102, 104; 85, с. 288–377; 138, с. 54–56]. Что-то здесь, возможно, явилось отзвуком реальных событий, что-то — позднейшими наслоениями и искажениями, и разобраться в этом — одна из задач современных исследователей.