Сибирская одиссея

Свешников Александр Юрьевич

— Всё нормально, — успокаивал всех Анатолий. — Четыре часа хода — и мы будем на месте!

Оптимизм Короленко постепенно передался остальным, и, как только в тайге настолько развиднелось, что уже можно было различить тропу, группа спасателей в полном составе двинулась в путь.

Глава седьмая. Следы у реки

Андрей вёл группу по своим старым следам. Он сам удивлялся, что их так хорошо видно на мягком влажном грунте. Странно, здесь прошли всего три человека — один раз Виктор и два раза Андрей, но в некоторых местах, где следы совпадали, это уже напоминало настоящую таёжную тропу.

Как

же сильно меняет человек своим присутствием мир дикой природы, как хрупок этот мир, как легко его нарушить, даже не желая этого. А если в него приходит тот, кому совершенно безразлично, что будет здесь завтра, послезавтра, в недалёком будущем, если он одержим жаждой наживы и корыстью, и его не заботят последствия такого потребительского отношения к миру? Тогда остаются после посещения эдакого «венца природы» срубленные деревья, истоптанные берега, уничтоженная пожаром тайга, загаженные отходами реки и озёра! А также с каждым годом уменьшается количество рыбы, дикого зверя, птиц и растений! И чем безграмотней и невежественней человек, чем он жаднее и ненасытнее, тем страшнее последствия от его воздействия на мир природы. А что происходит, когда на реках возводятся гидроэлектростанции, промышленно вырубаются тысячи гектаров леса, когда осушаются болота и коптят небо сотни разноцветных труб какого-нибудь химического завода? И получается замкнутый круг: люди, природой созданные, всеми силами эту самую природу пытаются уничтожить. Но это же нелепость — уничтожать своими руками собственную родную мать!

Глядя на тропу, Андрей вспомнил, как они с друзьями ходили на ледник Стальнова в Восточном Саяне. Тогда охотники забросили их вверх по реке Кизир только до устья Кинзелюка — крупного правого притока, выше не позволил уровень воды. И пришлось им больше двадцати километров пробираться по совершенно непролазной кедровой тайге до Ледникового озера, над которым, собственно, находился ледник. Тропы там никакой не было, существовал только охотничий путик — на нём зимой промышленник ставил и проверял ловушки на соболя. Но летом этот путик можно было распознать лишь по зарубкам на деревьях.

В общем, съёмочная группа, в которую входил и один пятнадцатилетний мальчик, пробиралась по завалам, топям, скалам, зарослям пихтового стланика целых семь дней. Это был не путь, это был настоящий ад! Правда, грандиозная картина, открывшаяся их взору, когда они наконец достигли цели, стократ оправдала их мучения, но они настолько измотали свои силы, что с ужасом думали, как тем же путём возвращаться обратно!

Конечно, дорога «домой» всегда короче. Но они никак не рассчитывали, что пройдут её всего за четыре дня вместо семи. А дело в том, что было их пять человек, и тропу они набили довольно приличную, и на обратном пути ни разу с неё не сбились, самих себя благодаря за столь неожиданную и серьёзную помощь!

После них по тому же пути прошла ещё одна группа. Те вообще не испытывали никаких проблем, рассказав потом, что они «катились по тропе, как по шоссе». И потом Андрей слышал, что маршрут этот в последующие сезоны ни у кого не вызывал особенных трудностей, поскольку тропа была хорошей, явно читаемой и умело обходила все препятствия.

Вот так всего-навсего несколько человек в непролазной кедровой тайге проложили помимо воли доступный теперь многим путь, изменили дикий таёжный мир на долгие годы. Как же иной раз бывает сильно влияние человека на природу. И хорошо, если это изменение обратимо, а ведь часто случается, что последствия остаются не на несколько лет, а практически навсегда!

Обо всём этом вспоминал Андрей, ведя спасателей к оставленному в горах другу. Шагал он быстро, еле сдерживая себя, чтобы не побежать бегом. Но приходилось считаться с тем, что Анатолий и Сергей передвигались намного медленнее, к тому же

был ещё медбрат Ваня, который шёл в подвязанных проволокой кроссовках.

Примерно в километре перед наледной поляной Николай, идущий рядом с рекой, подозвал своих спутников — он что-то рассматривал у себя под ногами. Когда Валера и Андрей к нему приблизились, то заметили, что внимание Николая привлекло кострище. Николай сидел перед ним на корточках и прикладывал ладонь к золе и углям. Через некоторое время он произнёс:

— Это ведь не твой костёр, Андрюха?

— Нет, я тут не шёл! — ответил Андрей, для которого вид потухшего костра ни о чём особенно не говорил.

— Здесь было два человека, — продолжал рассуждать таёжный следопыт.

— Кто же это? — не переставал удивляться Андрей.

— То-то и оно! Костёр горел вчера днём. Странно, что мы никого не встретили, ведь, судя по отпечаткам сапог, люди шли нам навстречу!

Находка Николая заставила всех задуматься. Выходило, что кто-то возвращался с того места, где находился Виктор. Возможно, это туристы или охотники, и они не увидели оставленную Андреем записку с просьбой о помощи.

— Эти два человека — со здоровыми ногами. Вначале я подумал было, что один из них — Виктор, но потом присмотрелся — след ровный, вес распределён на обе ноги, — сказал Николай и внимательно огляделся. — Они тут не ночевали, просто грелись у костра, похоже, с тёплыми вещами у них проблема. Кстати, это не местные охотники — костёр сложен непрофессионально, вроде твоего, Андрюх! — и Николай улыбнулся.

У кострища Валера предложил дождаться отставшую группу. Андрей включил рацию и на всякий случай вызвал Анатолия. На удивление, тот отозвался — начальник спасателей строго придерживался договорённости о выходе на связь.

— У нас новости — Николай нашёл свежее кострище и говорит, что вчера днём здесь были два человека, но Виктора среди них нет!

— Хорошо, дождитесь нас. Вы где? — спросил Анатолий.

— Не доходя около километра до большой наледной поляны, — ответил Андрей. — Ждём вас!

— Конец связи! — раздалось в рации.

— Конец связи! — отозвался Андрей.

Он вспомнил, что с самого начала сегодняшнего пути заметил, что тропа, по которой они шли, была слишком натоптанной, явной. Он-то принялся рассуждать о хрупкости природы, о влиянии человека на мир тайги, а на самом деле после него здесь прошли ещё двое! Разгадка оказалась простой, но почему он сам не обратил внимания на отпечатки чужих сапог? Если бы первым шёл Николай, то наверняка разобрался бы с этим давным-давно! Возможно, что таёжник специально отошёл в сторону от Андрея, чтобы внимательнее рассмотреть следы, которые он давно уже приметил, но, как обычно, молчал. Вот характер — ни одного непродуманного действия, никаких лишних эмоций! Таким и нужно быть человеку в тайге. У Андрея этого не получалось — он постоянно нервничал, дёргался и зачастую не отдавал отчёта своим действиям.

Анатолий, Сергей и Ваня подошли минут через десять. Медбрат снова выглядел измученным и несчастным. Он практически шёл босиком, а температура воздуха вряд ли превышала восемь градусов тепла. Все непроизвольно посмотрели на Ванины ноги, но никто не решился предложить ему свою обувь, ведь тогда рваные кроссовки пришлось бы одеть самому.

Ваня присел на поваленную лиственницу и, пытаясь придать своему голосу бодрость, произнёс:

— Вот и с тайгой познакомился!