Сибирская одиссея
Шрифт:
— Хорошенькое знакомство! — глядя на Ванины ноги, сказал Сергей.
— У меня отец был охотником, но его медведь задрал, когда мне было четыре года, поэтому мать запретила мне даже думать об этой профессии, — начал свой рассказ Ваня, которому хотелось поделиться со спутниками своими мыслями. — Но я с детства мечтал побывать в тайге. Вот моя мечта и сбылась!
— Ну и как тебе тайга? — спросил Сергей, который не упускал возможности слегка подшутить над горе-медбратом.
Некоторое
— Я, наверное, больше в тайгу не пойду, не приучен я к ней. И мошка меня уже замучила — жрёт, сил нету!
Все внимательно посмотрели на Ивана. Дело в том, что мошку никто даже не замечал. Сейчас, в начале осени, насекомые практически исчезли. А на десяток комаров и небольшую кучку гнуса, преследующих иногда путников в сырых и безветренных местах, просто не обращали внимания.
Сергей в ответ на слова Вани так заразительно засмеялся, что все подхватили его смех и, перебивая друг друга, наперебой стали объяснять, что он не видел настоящей мошки, вот если бы сейчас был июнь, июль или хотя бы начало августа — вот тогда другое дело, действительно, спасу от насекомых не было бы. Ваня в ответ на это тоже натужно улыбался, но Андрей заметил, что он очень смущён и уже сам не рад, что вообще открыл рот.
Только Николай даже не улыбнулся. Он с недовольством смотрел на всеобщее веселье, вызванное словами медбрата, и качал головой, а потом всё же не выдержал и резко произнёс:
— Ну что на парня накинулись! Вы всю жизнь по тайге бродите — а он в первый раз! Сами, что ль, с пелёнок комаров кормили?
После слов Николая все как-то быстро притихли и перешли к обсуждению того, для чего они, на самом деле, здесь собрались. Догадка Николая показалась Анатолию вполне реальной, и он высказал своё предположение по поводу следов, оставленных тут неизвестными людьми:
— Мы же не знаем, сколько их тут было. Может, Виктора они всё же нашли! Валер, ты не знаешь, что это за группа, у тебя больше никого не осталось из зарегистрированных?
— Нет, Андрюхина была последней, я докладывал об этом в пятницу!
— Ладно, идём вперёд, скоро, я думаю, всё прояснится! — решительно сказал Анатолий, и спасатели двинулись дальше.
Наледная поляна стала практически совсем безводной, лишь в некоторых местах между камней текли маленькие весёлые ручейки. Но камни были довольно скользкими, и модные горные ботинки Сергея оказались совершенно непригодными для перемещения по ним. Андрей шёл рядом и несколько раз подавал ему руку, помогая преодолеть очередной мокрый участок. Один раз Сергей всё же не устоял и с грохотом растянулся на камнях. Следом за ним идущий Ваня повторил его «подвиг», и Андрею пришлось по очереди поднимать обоих. Ну, с медбратом всё понятно, но Сергей-то — бывалый путешественник, зачем он надел эти ботинки, почему не взял обычные резиновые сапоги?
— Я-то рассчитывал по скалам лазить, а не по воде! — оправдывался Баранов, будто услышав
Минут через десять Сергей приложился ещё раз, на этот раз Андрей уже был далеко и не смог ему помочь подняться. Он только обернулся на шум и крикнул:
— Серёг, выходи на берег, здесь можно и берегом!
— Гладко было лишь на карте! — откликнулся Баранов, кряхтя и поднимаясь из очередной лужи.
Андрей уже не мог себя сдерживать — он рвался вперёд, к своему другу! Оставалось не более трёх часов хода, и Андрей потерял всякое терпение.
Он объяснил Анатолию по рации, что пойдёт, не дожидаясь остальных, поскольку тропа хорошо набита и потерять её на правом берегу реки практически невозможно. Анатолий согласился, попросив лишь, чтобы Андрей не шёл один, а взял с собой хотя бы Валеру.
— Рации не выключаем, аккумуляторов должно на день хватить! — сказал он в конце.
Через некоторое время Андрей заметил, что за ним, кроме Валеры, идут Серёга и Ваня. Пришлось немного сбавить темп, подстраиваясь под отстающих. Тропа шла через светлую лиственничную тайгу, выстланную брусникой и беломошником. Андрей неоднократно останавливался, чтобы утолить жажду переспелой, хотя и кислой ягодой. В итоге у него началась изжога, и желудок надсадно заныл.
Переходя через русло пересохшего ручейка, наполняющегося водой только в весеннее половодье или после обильных дождей, Андрей наткнулся на порванную синюю кеду, лежащую прямо на тропе. То, что её не было раньше, когда Андрей шёл к избе, — он отчётливо помнил. Сомнений быть не могло — обувь принадлежала кому-то из тех людей, чьё кострище нашёл Николай.
Пока Андрей и Валера рассматривали кеду, их догнали Серёга с медбратом.
— Обувка-то не для тайги у них! — сделал вывод Сергей и, как обычно, засмеялся. — Это туристы, причём, скорее всего — московские, прости уж, Андрюха!
— Почему московские? — удивился Андрей.
— Да потому что в Сибири такие кеды не продают. И не носят в тайге!
— Но, может, хозяин обуви — из Питера, из Нижнего Новгорода, да и мало ли откуда?
— Ладно, не будем спорить, хотя если бы я был «дерсу узалой», вроде Кольки, то наверняка бы нашёл доказательства тому, что я прав!
Андрей решил сообщить о находке Анатолию, а заодно узнать у него, куда подевался Николай.
— Мы с ним вдвоём идём по левому берегу Сыни. Николай предложил прочесать оба берега на случай, если там тоже обнаружатся чьи-то следы, — ответил Анатолий по рации.
— Зря! Та сторона Сыни труднопроходима, мы пробовали вначале с Виктором, но вернулись обратно на эту, несолоно хлебавши! — с сожалением в голосе сказал Андрей. — Тем более, через пару километров начнётся каньон, там вы уже обратно не перейдёте!