Сибирский эндшпиль
Шрифт:
За едой они немного поболтали, неожиданно Пола призналась ей:
– Я вообще не считала социологию наукой. Сейчас я, правда, так не думаю.
– Да?
– Елена продолжала невозмутимо жевать.
– Наука означает возможность точно предсказать, какая причина приведет к какому следствию. Физика, например - но физика описывает очень простые процессы, частицы, силы, с которыми они взаимодействуют. Однако, чтобы изучить это, понадобились столетия, и ученые сбивались с пути при первой же возможности. Но знаешь, Елена, даже экологические путаницы, которые распутываю вот уже два месяца, относительно просты по сравнению с социальной системой одной нации, не говоря уже обо всем мире. Никто не знает, к чему приведет то или иное изменение, что бы там ни говорили, чтобы выбить финансовую поддержку. Она все еще на стадии шаманизма: дождь пойдет, если плясать достаточно долго.
Елена улыбнулась. Пола призналась себе, что она иногда пользуется покладистым характером Елены, чтобы разрядить свое эмоциональное напряжение, когда она чем-нибудь возбуждена.
– Я думаю, ты права, - ответила Елена.
– Социология никогда не была экспериментальной наукой. Трудно добиться результата, если посадить людей в лабораторные клетки... Но, кстати, в этом есть и вина американцев
Пола сообразила, что та не отпустит наживку так просто.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Если вы в самом деле верите во всю вашу свободу и право людей управлять собой, почему вы не позволили Соединенным Штатам превратиться в огромную социологическую лабораторию? Вы могли бы позволить каждой части страны попробовать любую систему, которая им нравится: либеральную, авторитарную, секулярную, клерикальную, какую угодно - и узнать на опыте, что сработало, а что - нет. Тогда вы увидели бы, каким экспертам можно верить, а каким - нет. А вы вместо этого устраиваете большие федеральные программы, стоящие целое состояние, и я не убеждена, что от них будет толк - и проводите их прямо из стадии непроверенных заявлений до уровня национального закона, без всякой экспериментальной проверки. По иронии судьбы именно это вы ставите в вину нам.
– Туше, - улыбнулась Пола.
– Я сама напросилась.
– Это уже происходит, так или иначе, - продолжала Елена.
– Ты так думаешь?
– Это уже началось - посмотри на Китай. У них есть строго марксистские города, а в двадцати милях от такого может стоять город, ведущий политику невмешательства. Одной областью управляют религиозные традиционалисты, отрицающие технологию, а в другой вообще нет законов, касающихся личной морали, а в третьей разрешено носить оружие. И каждый может мигрировать туда, где для него лучше всего, а если он ошибся, то может попробовать еще где-нибудь.
– Это же хаос.
– Во многом - да, но они ищут пути, чтобы не рассыпаться во всех направлениях. Вот почему они возглавят переселение в космос, когда оно начнется. То, что они делают сейчас - это репетиция того, что начнется в будущем в неизмеримо больших масштабах. У нас еще нет такой гибкости, у нас это будет взрыв, а не миграция.
– Если будет.
Елена с интересом посмотрела на нее.
– Конечно, будет. А почему нет?
Пола выпрямилась на стуле и осмотрелась вокруг.
– О... К тому идет... Разве у лидеров с обоих сторон хватит ума, чтобы справиться с этим? Возьми хотя бы все споры об этой станции. Можно подумать, что проще раз и навсегда установить - это не станция, а боевая платформа. Но это совсем не так просто. Теперь они утверждают...
– Конечно, это не боевая платформа, - перебила Елена. В ее голосе не было и тени сомнения.
– Извини, но это просто плод вашего западного воображения - паранойя в самом худшем смысле.
– Почему ты так уверена?
– Здравый смысл, - Елена кивнула голову, указывая в сторону мужчины с рыжеватой бородкой, в очках, оживленно что-то говорившему за соседним столиком.
– Ты знаешь, кто это? Профессор Вадим Полянский, один из ведущих ученых Советского Союза по низкотемпературному ядерному синтезу. Женщина напротив - специалист по генетическим заболеваниям. Там в центре сидит тощий такой, это один из инженеров, построивших крупнейший в Сибири алюминиевый завод. Конечно, это глупость, что такие люди оказались здесь по политическим взглядам, но сейчас важно то, что они являются достоянием государства. И если хочешь знать мое мнение, то именно поэтому всю эту станцию так устроили. Это последнее место, где бы их собрали, если бы станция была боевой платформой. Она была бы мишенью номер один. Они бы были куда в большей безопасности где нибудь в Сибири под землей.
Елена отодвинула тарелку и подняла глаза; однако Пола глядела в пространство и не ответила ей. Конечно. Это было так очевидно. Но ведь западные разведки не знают, какой величины звезды сосланы сюда - не говоря уже о гражданском населении, которое ехало добровольно. Русские не публикуют списки имен для всех интересующихся. Об этих людях должны знать разведчики, доставляющие информацию тем, кто принимает решения на Западе.
Сначала Пола решила просто отправиться к Протворнову, сказать ему, что она хотела бы связаться с западными властями и объяснить, почему. Ведь это же будет в интересах всех. Как сказала Ольга, когда они говорили об Иване, это только подтвердит то, о чем сами Советы утверждают публично. Но когда она подумала об этом еще немного, ее энтузиазм угас. Если ее сообщение пройдет через советские официальные каналы связи, кто ему поверит? Да, как и все агенты, она помнила способ кодировки, указывающий, отправлено ли сообщение свободно или под принуждением. Но агентов можно перевербовать, лучшие люди могут быть введены в заблуждение. Кроме того, при одной мысли, как посмотрит на нее Эрншоу после того, как она сотрудничала с русскими, ей стало жарко и она, не раздумывая, выбросила эту идею из головы. Но все еще оставался Иван.
– Ты уже уходишь?
– удивленно спросила Елена, когда Пола поднялась из-за стола.
– Да. Извини, мне нужно идти.
– Почему? Что-то случилось?
– Мне нужно срочно найти Ольгу.
37
Вода, нагнетаемая подземными машинами, стекала с вершины холма в резервуару пляжа. За пляжем ручей огибал лужайку, на которой заключенные отдыхали и развлекались. Ольга была там, она вместе с другими наблюдала за несколькими кувыркающимися гимнастами. Было похоже, что она тоже искала Полу. Двое русских охранников скучали поодаль.
– Слушай, я решила, - заговорила Пола без предисловий.
– Я хочу связаться с Западом через Ивана.
Ольга открыла рот, но не успела ничего ответить.
– Я только что говорила с Еленой. Они должны знать о станции многое больше, чем скажет им Морис. Когда ты отправляешь следующее сообщение?
– Я тебя как раз поэтому и искала, - ответила Ольга.
– У нас она уже есть!
– Кто есть? Я не понимаю... О чем ты?
– У нас есть канал связи с вашими людьми на Западе, через Ивана.