Сибирский послушник
Шрифт:
Белая дверь распахнулась, и на пороге вновь появилась Дуня, державшая в руках две перевернутые пирамидки, обернутые в яркую бумагу.
– Хочешь мороженого?
Швейцер пожал плечами и неуверенно протянул руку.
– Ага, не пробовал, - Дуня удовлетворенно кивнула.
– Значит, угадала. Его надо не кусать, а лизать, понемножку, а то простудишься еще.
Швейцер неуклюже сорвал обертку и языком дотронулся до содержимого. Наверно, было вкусно, но Швейцеру было не до яств. Но что-то холодное,
– Ну, что тебе, Куколке, показать?
– спросила Дуня. Она торжествовала, гордясь собой за то, что так ловко заполучила себе в кавалеры инопланетянина. Она ощущала себя всемогущей и щедрой - мороженое было лишь малой толикой того, чем она думала облагодетельствовать это невинное дитя.
Ответ Швейцера был неожиданно четким и определенным:
– Больницу.
Дуня вытаращила глаза. Швейцер заметил у нее много веснушек. Про себя он назвал их сыпью.
– Что за интерес странный?
– Я хочу проверить одну вещь, - признался тот.
Дуня отъела сразу полтрубочки.
– Как хочешь, пошли. Только внутрь не пойдем, на нас сразу обратят внимание.
Швейцер озабоченно нахмурился.
– Неужели никак не пройти?
– Никак, - твердо ответила Дуня, боясь лишиться новой игрушки.
– У нас больница не столичная, но это и плохо. Все друг друга знают...
При слове "столичная" мысли Швейцера перескочили на другое:
– А далеко отсюда Москва?
Дуня прыснула.
– Ну и учат же вас там, в вашем заповеднике! Далеко.
– Нам говорили, что далеко, - пояснил слегка уязвленный Швейцер.
– Но теперь мне все нужно проверять самому...
Он старательно избегал прямых обращений: злополучное "ты" никак не хотело выговариваться.
– Понятно. Доверие потеряно. У тебя капает!
Мороженое подтаяло; Швейцер шел, оставляя за собой на асфальте молочные звезды. Заметив свинство, он засуетился и начал быстро есть. Вкуса он по-прежнему не разбирал.
Они уже покинули площадь и шли теперь по кривой сонной улице, почему-то обозначенной как проспект. Редкие автомобили пугали Швейцера, хотя он шел, держась подальше от проезжей части. Глаза у него разбегались; первым, на что он обратил пристальное внимание, был трехцветный флаг, вяло свисавший с шеста над входом в какое-то здание. Символ сохранности и даже пресыщенной утомленности государственной власти отозвался горьким гневом.
– Что это за дом?
– спросил Швейцер у Дуни.
– Где флаг? Это суд.
– Суд, - еле слышно повторил Швейцер. Он и после повторял за Дуней разные слова, пробуя их на вкус. Суд, смешавшись с мороженым, показался ему так себе.
– Сними очки, если хочешь - посоветовала Дуня.
– Или нет, не снимай. Мало ли...
Странное дело: Швейцер совершенно не
Но - против ожидания - эта реальность не наполняла его радостью живого, доселе не познанного бытия. Он воспринимал ее механически, как насыщенный бред, местами липкий, а где-то - разбавленный; этому бреду нельзя было пока, хотелось бы верить, что пока - итак, нельзя было поддаваться ему полностью, открываться миру сжавшейся, словно от стирки, душой. Могло разорвать, он мог не выдержать мир, стать одержимым этим миром, потерявшись в нем, и попросту прилег бы где-нибудь под тихим, сравнительно безобидным деревцем, чтобы спать - очень, очень долго, всегда.
Они миновали суд, прошли почту, химчистку, еще одно "24", кафе, магазин спорттоваров, отделение милиции (по приказу Дуни Швейцер пригнул голову и ускорил шаг), вытрезвитель, длинный кирпичный забор без вывесок и дверей, казино, автобусную остановку. Свернули за угол, пересекли пустырь и подошли к двухэтажному зданию, чей белый кирпич был грязен, а общие очертания, как выяснилось позднее, повторяли приплюснутую букву "П". У входа дремал микроавтобус; его снежные бока пересекались красными полосами.
– Ну, вот тебе больница, - улыбнулась Дуня.
– Что дальше?
Швейцер остановился и долго смотрел на здание. Он прикрыл глаза, принюхался, медленно обошел вокруг машины, постоял на ступеньках. Подержался за ручку, заглянул в окно первого этажа: темно и пусто, какие-то стойки, похожие на вешалки, смутный шкаф.
– Что ты ищешь?
– Дуне стало по-настоящему интересно.
– Ска... жи, - выдавил Швейцер, - ты. . не знаешь человека по имени Сектор? Имя и отчество у него В. В.
– Не-а, - Дуня ответила сразу.
– А кто он?
– Вот я и хочу узнать, - Швейцер провел ладонью по шершавой стене. Ничего не помню, - сказал он в пустоту, мимо Дуни.
– Не за что зацепиться.
– Еврей или немец, - рассуждала меж тем Дуня, не будучи достаточно догадливой, чтобы выстроить в правильную цепочку инициалы и фамилию.
– Но все равно спасибо, - очнулся Швейцер и виновато улыбнулся. Он набрался смелости и выговорил то, о чем давно хотел сказать: - Мне... мне нечем отблагодарить... А я ва... тебе очень благодарен. Но у меня ничего нет. Зная теперь свое предназначение, я мог бы предложить сердце... или хотя бы почку... Но вы же здоровы. Ведь вы здоровы?
– Не умея послужить, он готов был кусать от отчаяния локти. Снова сбился на "вы", и не заметил.