Сибирский Робинзон
Шрифт:
Уже ничего не понимающая повариха пошла за доктором, но чемодан с собой прихватила. Скорее всего по инерции. Может и правда в больнице гад оказался, а доктор Борисов ни при чем? Разные мысли лезли в голову женщине в возрасте.
Зоя Федоровна забеспокоилась уже с внуком на руках, закричала в машине:
– Вы куда везете меня, куда? Убить решили вместе с внуком, концы в воду спрятать? Остановите немедленно машину, остановите.
– Да что еще-то не так, черт побери?
– Илья остановил автомобиль и хлопнул в сердцах по рулю, - что еще?
Он обернулся к сидящей на заднем сиденье женщине.
– Ваша клиника в другой стороне... Убить хотите?..
Борисов, не стесняясь, выругался трехэтажным матом. Он начал понимать произошедшее.
– Как вы меня достали, Зоя Федоровна... Послать бы вас куда-нибудь подальше, но больного ребенка бросить не могу. Нет... какому-то шарлатану она верит, какому-то мошеннику верит, а мне, известному доктору, она не верит.
– Борисов, продолжая говорить, включил скорость и поехал.
– Дуру я из нее делаю... Супы нам варила, котлетки жарила... Связалась с мошенниками и веры нет больше.
Борисов говорил пока не подъехали к клинике. Он отвлекал бабушку от дурных мыслей. Она, прочитав вывеску "Клиника доктора Борисова", чуть не осела прямо на асфальт. Совсем в другом месте человек в белом халате рассказывал "правду" о клинике Борисова, говорил ей о двух миллионах, о немедленной и успешной операции сразу после оплаты.
Доктор прооперировал ребенка, он действительно нуждался в этом, имея дефект межжелудочковой перегородки с легочной гипертензией. А следователи и полиция искали мошенников. Найти их не представилось большого труда, они прокололись изначально и сильно.
Как-то раз бывший одноклассник дочки Зои Федоровны, подвез ее с грудным ребенком до детской поликлиники. Этот одноклассник, став крутым бизнесменом, и не подозревал, что его посчитают отцом ребенка. Он бы заплатил два миллиона без раздумий и сразу. А Борисов, ничего не подозревая, прооперировал бы совершенно бесплатно для себя. И все довольны. Но мать ребенка оказалась не женой, а одноклассницей без денег.
Мошенники мгновенно арендовали на час кабинет, достали белый халат и фонендоскоп, выяснили у участкового педиатра название заболевания и объяснили бабушке все очень доходчиво. Жлоб Борисов ничего бесплатно не делает, очереди в его клинику огромные, и чтобы жил внук необходимо всего лишь два миллиона рублей.
Мошенников нашли и арестовали, внук Зои Федоровны чувствовал себя после операции отлично. Повариха извинялась, просила прощения на коленях, но Борисов ответил, что не сердится, извиняться не за что, однако у него есть уже другой повар. Рассчитал он и домработницу - не хотел, чтобы его дом посещали люди, не верящие ему. До сих пор перед глазами стояло образное лицо Зои Федоровны, готовой вцепиться и рвать на части. Домработница, с презрением называвшая его монстром. Издержки отсутствия идеологии и веры. Разве кто-нибудь из них в царские времена мог бы так себя повести? Ничего себе загнул, тут же уколола Борисова другая мысль, ты бы еще австралопитеков вспомнил...
Вечером Илья со Светланой заехали домой к родителям. Борисовы всегда радовались приезду сына с невесткой. За ужином Илья заговорил на тревожащую его тему:
– Мама, тебе пятьдесят три года, через два года пенсия и работа продавцом не легкая - на ногах все время.
– Ты к чему клонишь, сынок?
– решила она вклиниться в монолог сына.
– К тому, что всех денег не заработаешь, да и нужды у нас в них нет. Хочу, чтобы вы с папой переехали жить к нам - место есть, сами знаете. Я уволил повариху с домработницей. Стаж у тебя для пенсии есть, варила бы нам со Светой супы...
– Да-а? А я бы полы мыл, пылесосил, фартучек нацепил с колготками - иронизировал отец, - нам с матерью никто ничего не варил и полы не мыл. Сами справлялись. Извини, Света, не в обиду тебе сказано.
– Ты тоже загнул, отец, - урезонила его супруга, - Илья в клинике целый день занят, да и когда операций нет - отдохнуть надо. Ты попробуй у операционного стола постоять - сразу спина отвалится. А Света художник, когда приходит вдохновение, то не до супов ей. Ты ее картины видел?
– Да видел я, все видел, - отмахнулся отец, - классные картины, сейчас так не рисуют.
– Картины пишут, Николай Федорович, - поправила его Светлана.
– Вот, Аня, и здесь я не в струю, - отмахнулся Борисов старший.
– Правда, Анна Яковлевна, Николай Федорович, почему бы вам не пожить у нас, - начала уговаривать Светлана, - скоро у меня выставка и наверняка какие-то картины купят, деньги есть. Я же не всегда картины пишу и при домработнице полы мыла, пылесосила, убиралась. Заодно набиралась свежих задумок и мыслей для очередной картины. Нам с Ильей станет комфортнее, когда чужих в доме нет.
– Да, папа, соглашайтесь, тебе до пенсии еще далеко, целых пять лет, но стаж тоже есть. Займешься хозяйством по дому - что-нибудь прибить, привинтить, маму на рынок за продуктами возить. Я тебе машину куплю, какую скажешь.
Родители с трудом, но согласились на переезд. Квартиру продавать или в аренду сдавать не стали. Борисов старший тоже не хотел, чтобы в его доме жили чужие. А так можно и переночевать иногда, если задержишься допоздна в городе.
* * *
Сегодня Илья освободился пораньше с работы и в обед приехал домой. Сразу поинтересовался у жены:
– Света, ты как сегодня - сможешь оторваться от живописи?
– Да, как раз нужно, чтобы кое-что подсохло. Какие предложения?
– Меня на одну тусовку пригласили, там мужчины появляются с женщинами - любовницами или женами. Мы как-то не заботились о своем гардеробе раньше, но я хочу, чтобы твое платье было самым лучшим. Примерь.
Илья вышел из спальни, чтобы не смущать жену. Она появилась в зале через пять минут. Длинное вечернее платье с голыми плечами и достаточным вырезом на груди казалось утонченно изысканным из-за своеобразного, на первый взгляд, непонятного голубовато-фиолетового цвета. Более темный широкий вставленный пояс впереди доходил до грудей и плавно уходил к бедрам, замыкаясь на спине пятисантиметровой полоской. Весь усыпанный голубовато-зелеными горошинами грандидьеритов, он бросался в глаза. Во всем мире этих камней насчитывалось около пятнадцати штук, а на этом изумительном платье красовалось десятка три. Но колье на груди затмевало все. Цветные ограненные алмазы завершались огромным сердечком красного алмаза у разреза грудей. И конечно же туфельки-лодочки, инкрустированные красными алмазами общим весом две тысячи карат.