Сибирский триллер. Том 1: Жаркое лето 95 года
Шрифт:
— А по личным можно?
— И по личным не ходи. Я уже сказал — ни по каким вопросам к ней не ходи. Не хватало ещё, чтобы из-за тебя у меня с ней скандалы были. И что это значит — ты ей даешь поручение приобрести путевки для моей жены и ребенка? Ты вообще уже оборзел, что ли? Ты что о себе возомнил?
— Ваши жена и ребенок наиболее уязвимые объекты для атаки. Поэтому я и хотел, чтобы на некоторое время они уехали.
— Ты думаешь, я такой лох, что меня можно вот так мимоходом кинуть, повесив такую дурную лапшу на уши? Иди пока, работай и учти — я тебя выброшу при первом же проколе. Заруби это себе на носу.
Мельников, сжав зубы и, с трудом сдерживая бешенство, вышёл из кабинета. Зайдя к себе, Мельников дал волю чувствам и с бешенством пнул попавшийся на дороге стул. Он отлетел к окну, а Мельников уселся в кресло. Внутри у него всё кипело, но в этот момент в кабинет зашла Данилина. Обойдя его сзади, она обняла его за шею и, навалившись на него грудью, прошептала на ухо:
— Какой длинный день! Витя, я не могу работать, я хочу снова в постель. Может я сексуально озабоченная?
Мельников сразу же успокоился и, улыбнувшись, повернул голову и ухитрился поцеловать её в губы. Этот поцелуй и заметил неожиданно вошедший Самохин, отчего он оторопел и попятился задом к двери. Данилина рассмеялась:
— Самохин, ты не обучен стучаться, когда входишь в кабинет во время производственного совещания?
— Прошу прощения у совещающихся. Я могу зайти, когда у вас закончится совещание.
— Ладно, Олег, что ты хотел? — спросил Мельников, целуя ладошку Данилиной.
— Да вот, Афонин уволил Матюшина. Мне сейчас в отделе кадров сказали.
— Я уже предупредила Скибу, что платить выходное пособие Матюшину не собираюсь. Пусть отработает две недели, как положено, — сказала Данилина.
Обнимая Мельникова за шею, она щекой прижалась к голове Мельникова:
— Да, Витя? Правда, Матюшкин негодяй — постоянно мне пакости говорит, но я добрая. Пусть две недельки ещё поработает.
Мельников, весело глядя на обалдевшего Самохина, гладил Зою по руке:
— Я его поставлю в какой-нибудь магазин. Пусть подальше с глаз долой, а там посмотрим.
— Кстати, Хорь уже вернулся из неотложки, — сказал Самохин. — Ничего страшного, ему там уже вправили челюсть, а пара зубов, которые выпали, ему не нужны. У него их и так больше, чем надо.
Данилина, отойдя от Мельникова, рассмеялась:
— Хоть я на Матюшина и сердита, но он настоящий мужик. Так врезать этому Хорю, или как его там. Хорю прямо в харю.
И захохотала, довольная своим каламбуром:
— Сам не отходит от Валентины, а если другие на неё посмотрят, готов кулаки в ход пускать. Вы мужики, уж такие все собственники…
Самохин, который никогда такой не видел Данилину, изумленно на неё смотрел. В это время в кабинет зашла грузная пожилая женщина — начальник отдела кадров Надежда Анисимовна Скиба. Оглядев присутствующих, почтительно кивнув сразу же ставшей серьёзной Данилиной, сказала:
— Виктор Михайлович, Алексей Михайлович приказал уволить Матюшина. с сегодняшнего дня. Он у нас больше не работает.
Данилина резко отчеканила:
— Надежда Анисимовна, я уже вам говорила — платить выходное пособие Матюшину не собираюсь. Пусть отработает две недели, как положено.
— Но, Зоя, это же приказ Афонина. Я же не могу…
— Вот сама и плати Матюшину. Если мы будем налево и направо швыряться деньгами, то скоро без штанов останемся.
Скиба обиженно пожала плечами:
— Тогда сама ему скажи, чтобы я не была крайней. Я-то здесь причём?
Ища сочувствия, посмотрела на Самохина и Мельникова и, покачав головой, вышла из кабинета. Данилина подмигнула Самохину, и, послав воздушный поцелуй Мельникову, вышла. Самохин удивленно посмотрел ей в след и повернулся к Мельникову:
— Что это с ней? Я никогда пани Зосю ещё такой не видел.
— Ты это о ком? О моей жене, что ли?
— Твоя жена? — ещё больше изумился Самохин.
— Да. На днях подаем заявление в загс.
— Если бы своими глазами не видел, никогда бы не поверил! Не боишься, что искусает? Ой, прости, я сдуру ещё не врубился.
Мельников усмехнулся:
— Ничего ты в женщинах, Олег, не понимаешь. Я, правда, тоже.
Мельников вздохнул и, помрачнев, сказал:
— Я был у Афони только что.
— Знаю.
— Придется нам срочно искать работу. Может охранное агентство организовать?
— Да пошел он на фиг, козел вонючий. Ему уже давно пора выпорхнуть из окна в пьяном виде. Правда, нынче эти урки постоянно в приемной пасутся и всюду его сопровождают.
Мельников усмехнулся:
— Зачем нам этот грех на душу брать? Пусть живет себе, мразь.
— Зачем? Нет уж, нет уж, даже не уговаривайте, месье! Его дорогая супруга, безутешная вдова, возглавит компанию, а я для вдовы уже нашел отличную замену будущему покойнику.
Мельников удивленно посмотрел на него.
— Да, представь себе, — продолжал Самохин. — Мужик красавец, глупый как пробка, но хороший спортсмен, характер нордический, в сексе неутомим, работает как долбильная машина.
— Где же ты нашел такого?
— В нашем городе, оказывается, есть подпольная киностудия, которая снимает порнофильмы. Мне мужики из гормилиции рассказали. Но крыша у киностудии высокая, не могут до неё дотянуться. Так вот один из тамошних, так сказать, артистов, с очень выдающимися, не то, чтобы талантами, а, я бы сказал, отдельными местами, очень нам подходит. Мадам Афонина была бы счастлива найти себе партнера с равным интеллектом и постоянно стоячими достоинствами.
— А может быть, послать всё к чертям собачим? И зажить спокойной жизнью, как все, — задумчиво сказал Мельников. — Зачем мы будем брать грех на душу?