Сицилийская вечерня: История Средиземноморья в XIII веке

Рансимэн Стивен

Суд над Конрадином и его казнь привели Европу в состояние шока. Для Данте, писавшего столетие спустя, Конрадин был невинной жертвой. Даже Папа, хоть и радовался пресечению рода гадюк, был глубоко потрясен. Гвельфский историк Виллани отчаянно стремился очистить память Климента от подозрений в соучастии. И поныне Карла обычно порицают даже французы, которые готовы многое простить одному из самых талантливых сынов Франции. Германцы всегда считали это величайшим преступлением в истории. Многие столетия спустя поэт Гейне писал об этом с горечью. Но Карл был реалистом и считал, что цель оправдывает средства. Он полагал, что только после смерти Конрадина сможет править спокойно.¹⁴¹

Глава VIII. КОРОЛЬ КАРЛ СИЦИЛИЙСКИЙ

Две крупные победы упрочили положение Карла в Сицилийском королевстве. Больше не осталось принцев из рода Гогенштауфенов, которые могли бы оспаривать его права. Трое молодых сыновей Манфреда были живы, но надежно заперты в неаполитанской тюрьме. В Германии молодой ландграф Тюрингский, Фридрих Мейсенский, внук Фридриха II по материнской линии, провозгласил себя наследником династии Гогенштауфенов и присвоил на время громкие титулы короля Сицилийского и Иерусалимского, но никто не принимал его всерьез. Король Кастильский время от времени хвалился тем, что в его жилах течет кровь Гогенштауфенов, но он был слишком занят другими делами для того, чтобы бросать вызов Карлу. К тому же его брат, инфант Энрике, был пленником Карла, и хотя король Альфонс не испытывал никакой симпатии к своему брату, семейная гордость Кастильской династии не позволяла ему рисковать жизнью инфанта. Несколько большую угрозу представляла дочь Манфреда Констанция, которая жила в Барселоне, будучи женой наследника короны Арагона, но в многочисленные честолюбивые планы ее старого тестя не входило завоевание Сицилии.

Король Карл мог спокойно властвовать над королевством и планировать дальнейшие завоевания. «Король Карл, — пел его трубадур, Пейре Кастельноу, — станет сеньором большей части мира — и он достоин этого».¹⁴² Казнь Конрадина никоим образом не тревожила совесть Карла. Через несколько дней после того, как юноша был обезглавлен, город Трани украсили по случаю второй женитьбы короля. Новая королева Сицилийская, Маргарита Бургундская, была не такой богатой наследницей, как ее предшественница, Беатриса, но у нее были неплохие владения в Центральной Франции, включая города Оксер и Тоннер и несколько ба-роний. К сожалению, брак был бездетный, и после смерти королевы земли отошли обратно к ее родственникам. Расширив таким образом свои французские владения, король Карл приступил к восстановлению своего контроля над Италией.¹⁴³

Папу Климента угрызения совести мучили сильнее, чем короля. Ровно через месяц после казни Конрадина он умер в Витербо, 29 ноября 1268 г. Гибеллины считали его смерть карой Господней, и судя по всему, его последние дни были омрачены страхами за будущее. Защитник Церкви слишком ясно дал понять, что не намерен быть ее слугой. Рим, в котором, как постановило папство, никогда больше не будет сенатора-иностранца, вернулся под контроль Карла вскоре после битвы при Тальякоццо. 12 сентября 1268 г. Карл написал своему брату, французскому королю Людовику, чтобы объявить, что римляне единогласно избрали его пожизненным сенатором. Но Карл кое о чем умалчивал. Единогласие было достигнуто благодаря изгнанию или бегству гибеллинов, и позже, когда папство смогло себе позволить усомниться в сроке его сенаторства, он признал, что на самом деле срок был только на десять лет. Карл незамедлительно отправился в Рим и провел последние две недели сентября, реформируя управление. Хотя сенат римских аристократов и сохранил совещательную функцию, римляне были лишены самостоятельности. Карл прибрал к рукам городские финансы. Монеты чеканились от его имени, а городские доходы шли в городскую казну (сатеrа urbаnа), хранителя которой он назначил сам. Он создал городскую стражу, чтобы охранять правопорядок, и для нее построил башни, чтобы вселять страх в укрепленные дворцы аристократов, назначил королевских судей, ответственных за различные области права, и королевского верховного судью для рассмотрения жалоб. Ряд постановлений гарантировал должное обеспечение города провизией и разработку ресурсов Кампании. Карл даже подумывал об основании университета для римлян. Сам Карл впоследствии редко бывал в Риме, если не считать двух месяцев, проведенных там весной 1272 г., когда избрание нового Папы и изменение папской политики заставили его озаботится положением в городе. Он правил через наместника, которого назначал на должность сроком на один год и наделял его полномочиями вице-короля. Если не считать двух неаполитанцев, Карл регулярно назначал на этот пост французов. Его правление было слишком авторитарным, чтобы пользоваться популярностью, но римский обыватель, измученный интригами и мятежами, которые сотрясали город с момента смерти Папы Иннокентия III, умершего почти столетие тому назад, был признателен за восстановление порядка. Памятник Карлу, установленный на Капитолии приблизительно в 1270г., был как раз выражением этой признательности.¹⁴⁴

Задача Карла в Риме, да и во всей Италии, упростилась со смертью Папы Климента. Хотя кардиналы незамедлительно собрались в Витербо для избрания преемника, они не могли прийти к согласию. Была проведена целая череда конклавов, но без всякого результата — приблизительно около трех лет папский престол пустовал. Папа Климент назначил в Священную коллегию ряд своих соотечественников, и эти французские кардиналы препятствовали избранию итальянца, в то время как итальянские кардиналы были решительно настроены, принимая во внимание могущество Карла, не допустить избрания еще одного французского Папы. Пустующий папский престол был так удобен для Карла, что, без сомнения, он прилагал все усилия для того, чтобы продлить существующее положение вещей, оказывая влияние на французскую партию; но он официально держался в стороне от дебатов. Отсутствие Папы означало, что не было такой силы, которая могла бы ограничить власть Карла в Риме и его влияние в папском государстве в Центральной Италии.¹⁴⁵

Такой же удачей был для Карла и вакантный императорский престол. Он пустовал после смерти Фридриха II в 1250 г. Его сын Конрад никогда не был коронован императорской короной, так же как и антикороль Вильгельм Голландский, и последующие кандидаты — Ричард Корнуэльский и Альфонс Кастильский. В отсутствие императора Папа заявил о своем праве назначать императорских наместников в Италии. Климент назначил Карла императорским наместником в Тоскане, а теперь не было ни Папы, ни императора, чтобы оспорить это назначение. Карл извлек из него все возможные выгоды. Некоторое время он был слишком занят в своем королевстве, чтобы самому поехать в Тоскану, но необходимости в его прямом вмешательстве и не было. Гибеллины были в замешательстве из-за поражения Конрадина. Они могли чувствовать себя в безопасности только в своих традиционных цитаделях — Сиене и Пизе. Другие тосканские города перешли обратно в руки гвельфов. Весной 1269 г. Карл назначил француза, Жана Брито, своим наместником в Тоскане, а 17 июня Жан Брито и флорентийские гвельфы одержали громкую победу над сиенцами в Колле. Сама Сиена продержалась против сил Карла еще год, но в августе 1270 г. покорилась. Гибеллины были изгнаны, а предводители гвельфов, много лет проведшие в изгнании во Флоренции, захватили власть в городе и подчинили его влиянию Флоренции. Это был конец могущества Сиены. Карл уже заставил Пизу принять свои условия. Союз с генуэзцами, которые всегда враждовали с пизанцами, позволил ему изолировать Пизу со стороны моря, а с падением Сиены Пиза потеряла своего единственного потенциального союзника на суше. Весной 1270 г. пизанцы попросили о мире. Им были предоставлены мягкие условия. Они не должны были приносить Карлу оммаж, они могли избирать своего собственного подеста, при условии что тот будет гвельфом и выходцем из гвельфского города, и было четко установлено, что действие договора закончится, как только будет коронован новый император, то есть когда наместничество Карла автоматически закончится. Договор был заключен от имени Карла его представителем, Ги де Монфором, сыном Симона, графа Лестера. После смерти своего отца в 1265 г. он нашел убежище у Карла, которого сопровождал в Италию, и теперь был в числе его ближайших друзей.

К концу 1270 г. вся Тоскана была под контролем Карла. Ему покорились большинство городов, и власть его представителей в провинции была по большей части признана, хотя их полномочия варьировались в зависимости от места. Теперь, когда Конрадин был мертв, Карл мог себе позволить проявить мягкость в Тоскане. Пока он удерживал власть в Пьемонте и Ломбардии, ни один захватчик не мог проникнуть в Центральную Италию. Все, что ему было нужно, — следить за тем, чтобы гвельфы держали в руках бразды правления. Тосканцам доброжелательность Карла была на руку, поскольку это позволяло купцам вести дела в его королевстве на юге Италии. Тосканские купцы и банкиры из Флоренции и в меньшей степени из Лукки и Сиены, работая вместе, уже прибрали себе большую часть торговли, идущей на северо-запад Европы. Теперь они могли расширить поле деятельности на юге вплоть до Сицилии и захватить большую часть торговли с востока в ущерб приморским городам Италии, в частности Генуе, которая уже начала сожалеть о своем союзе с Карлом.¹⁴⁶

В Пьемонте Карл не чувствовал себя в безопасности. Там, в отличие от остальной Италии, старые феодальные семьи сохранили свое положение. Самые выдающиеся из них, граф Савойский и маркграф Монферратский, были настроены недружелюбно по отношению к сицилийскому королю, но их позиция делала низшую знать, предпочитавшую удаленного сюзерена могущественному соседу, тем более готовой принять сюзеренитет Карла, и земли его вассалов теперь были расположены таким образом, что ему открывалась дорога в Прованс и Ломбардию.¹⁴⁷

Ломбардия представляла более сложную задачу. Разгром Конрадина, конечно, укрепил влияние гвельфов в большинстве ломбардских городов, но гибеллины стойко удерживали Верону и Павию, тогда как гвельфы, которые не предпринимали серьезных попыток противостоять Конрадину, теперь, когда угроза со стороны германцев миновала, с неприязнью отнеслись к идее господства Карла Анжуйского. В Ломбардии того времени наблюдалась тенденция к вытеснению коммунальной организации города правлением феодального синьора, и новые господа, даже будучи гвельфами, еще меньше, чем коммуны, хотели признавать власть энергичного сюзерена. Карл, однако, намеревался установить свой сюзеренитет во всей Северной Италии.

Месяцы, последовавшие за разгромом Конрадина, были заполнены мелкими войнами и интригами. Гибеллины Павии на какое-то время сдружились с гвельфами в Милане. Попытки Паллавичини вернуть Парму и Пьяченцу привели к ряду столкновений, в ходе одного из которых он и умер. Карл сначала был слишком занят на юге, чтобы вмешиваться. Но в мае 1269 г. он написал городским властям Пармы, предложив им возглавить кампанию против бывших сторонников Конрадина, и сопроводил это письмо письмом к местному приору доминиканцев с просьбой организовать союз верующих Ломбардии против врагов Церкви и против любых потомков Фридриха II. Возможно, Карл боялся, что Фридрих Тюрингский мог всерьез обдумывать вторжение в Италию. Приблизительно в то же время Карл объявил всем городам Ломбардии, что посылает к ним нового сенешаля, Готье де Ла Роша. Похоже, сенешаля приняли не очень хорошо. Несколько месяцев спустя, в октябре, Карл послал архиепископа Сан-Северино объединить поборников Церкви, и в том же месяце представители всей Ломбардии были вызваны для встречи с чиновниками Карла в Кремоне. Там от них напрямую потребовали признать Карла своим господином. Их реакция была далеко не единодушной. Города, расположенные на реке По, за исключением Болоньи, Алессандрии и Тортоны, согласились, а Милан и близлежащие города категорически отказались. Один или два отказавшихся города согласились принести клятву верности Карлу позже, в декабре, но было очевидно, что Ломбардия уже не подчинится господству анжуйца. Тем не менее Карл продолжал назначать сенешалей в Ломбардию — все они были французами, и никто из них не продержался на должности долго, — которые грозили любому городу, казавшемуся непокорным. В нескольких городах, таких как Иврея, сицилийский король назначал подеста; в других, таких как Пьяченца или Алессандрия, он составлял список лиц, среди которых жители могли выбирать своего подеста. Но на самом деле влияние Карла ослабевало, а назначение французских чиновников стоило ему симпатий итальянцев. Растущая ненависть к французам укрепила сопротивление оставшихся гибеллинских городов. В Павии нападали на ни в чем не повинных французских паломников только из-за их национальности, а доминиканский монастырь был разграблен потому, что несколько его монахов были французами.¹⁴⁸ Гибеллины, конечно, надеялись на помощь из-за границы. В августе 1269 г. Фридрих Тюрингский написал вождю гибеллинов, Убертино ди Андито, чтобы объявить, что он вскоре вторгнется в Италию, и в октябре он сообщил жителям Павии, что в поход с ним отправятся четыре тысячи рыцарей и много германских баронов. Тем же летом представитель Альфонса Кастильского, действовавший с одобрения инфанта Педро Арагонского, зятя Манфреда, снесся с гибеллинами Ломбардии, которые ответили тем, что направили посла из Павии к кастильскому двору. Гибеллины с надеждой поддержали и Фридриха, и Альфонса, полагая, что первому нужно было только Сицилийское королевство, а второму — только империя и что их интересы, таким образом, не столкнутся. Это было справедливо в отношении Фридриха и Альфонса, но Педро примкнул к Альфонсу, безусловно имея в виду притязания своей жены на Сицилию. Как бы то ни было, вторжение не состоялось. В июле 1271 г. город Павия и маркграф Монферратский, который теперь открыто примкнул к гибеллинам, убедили троих итальянских кардиналов — наиболее активных противников французов в Священной коллегии — навестить Фридриха и спросить его о причинах задержки. В ответ тот назначил своего генерального наместника, представляющего его в Италии. Но назначенец Фридриха, граф фон Треффурт, доехал только до Вероны. Его приняли хорошо, но, пробыв там несколько недель в бездействии, он вернулся в Германию. Альфонс Кастильский проявил чуть большую активность, по крайней мере, на бумаге. Он предполагал прислать в Ломбардию две тысячи рыцарей и предложил ряд замысловатых союзов, направленных на то, чтобы окружить Карла. Альфонс даже зашел настолько далеко, что выдал свою дочь за Вильгельма Монферратского. Свадьба была устроена в Испании в октябре 1271 г., и маркграф вернулся в Италию в звании императорского наместника. К несчастью, мелкие войны против соседей-гвельфов, которые он вел с этих пор от имени своего тестя, были абсолютно безуспешными.¹⁴⁹