Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2
Шрифт:
Она послушалась. Джеф понимал, что рано или поздно ему придется разобраться с ситуацией. Но не со всеми проблемами одновременно.
Он попытался дозвониться Трейси – ее сотовый был выключен. Обзвонил ее друзей, знакомых, приятелей по прежним временам. Но и через двенадцать часов ничего не узнал. Никто не видел ее. Не слышал о ней. Даже Гюнтер.
– Я волнуюсь.
Джеф налил себе третий стаканчик «Лафройга» из графина Гюнтера. Он не мог вынести мысли о том, чтобы ночевать
– А если с ней что-то случилось?
– Трейси вполне способна позаботиться о себе, – покачал головой Гюнтер. – Кроме того, с ней действительно что-то случилось – она застала своего муженька в постели с другой женщиной.
– Мы были не в постели.
– Ну почти. Кто эта мерзкая шлюшка?
– Она не мерзкая и не шлюшка. Ее зовут Ребекка. И она здесь ни при чем.
Гюнтер с сомнением изогнул брови.
– Очевидно, Трейси так не считает.
– Иисусе! Гюнтер, и ты тоже? Я говорил тебе, это Трейси мне изменяет. Не я – ей.
– Хм. – Гюнтер нахмурился. – Да, ты говорил.
Ему было чрезвычайно трудно поверить, что Трейси способна обманывать Джефа. Возможно, потому, что он глубоко, отчаянно не желал в это поверить. Однако он, Гюнтер Хартог, был достаточно стар и мудр, чтобы знать: каждое человеческое существо способно на неверность. Вполне разумно предположить, что профессиональные мошенники вроде Трейси и Джефа более способны на это, чем остальные. А Трейси последнее время была в депрессии и совершенно на себя не походила.
– Она лгала мне много месяцев, – бросил Джеф. – И вчера я собственными глазами видел доказательство. Все записано на видео, Гюнтер, видеонаблюдения. Я не сочиняю. Только после того, как я увидел правду в черно-белом цвете, споткнулся… с Ребеккой.
– Раньше ты с ней не спал?
– Нет. Хотя искушение было велико, – признался Джеф. – Но я никогда не касался ее.
– А ты переспал бы с ней, если бы Трейси не вошла?
– Возможно. Да. Трейси разбила мне сердце. Ради всего святого! Какое это имеет значение сейчас, когда я не знаю, где она! – Джеф в отчаянии запустил пальцы в густые темные волосы.
– Ты уверен, что она спала с этим типом? С доктором?
– Уверен, – угрюмо подтвердил Джеф.
– И все-таки хочешь, чтобы она вернулась?
– Конечно. Она моя жена, я ее люблю. Я знаю, что она тоже меня любит, несмотря ни на что. Эта история с ребенком выбила из колеи нас обоих.
– Ну, – улыбнулся Гюнтер, – в таком случае ты найдешь ее. Постарайся не паниковать, старик, твоя жена появится.
Трейси не появилась.
Ни в ту ночь. Ни на следующий день. Ни через две недели.
Джеф взял в музее отпуск. Стучал в двери каждого знакомого Трейси, пусть даже и случайного. Связывался с оценщиками, реставраторами, с которыми они работали в прошлом. Со служащими различных благотворительных учреждений, работавших с заключенными, которым помогала Трейси.
Расстроенный, с красными от недосыпания глазами, Джеф позвонил даже ее личному тренеру.
– Если бы я видел ее, честно сказал бы.
Карен, болтливая крашеная блондинка из Эссекса, не могла представить, что могло заставить женщину сбежать от такого шикарного мужчины, как Джеф Стивенс. Даже красотка вроде Трейси не могла бы заполучить лучшего.
– Ее здесь не было уже несколько недель, – заявила Карен.
Наконец Джеф ворвался в дом 77 на Харли-стрит.
– Я хочу видеть доктора Алана Макбрайда. Ублюдок трахал мою жену.
Сидевшие в очереди женщины отложили экземпляры «Кантри лайф» и потрясенно уставились на него. По крайней мере, Джеф предположил, что они потрясены. Многим было за тридцать, они явно злоупотребляли ботоксом, и потому их лица не смогли выразить больше, чем легкое удивление.
– У них была связь, и теперь моя жена пропала! – заявил Джеф несчастной медсестре в приемной. – Я хочу видеть Макбрайда!
– Вижу, вы расстроены, сэр.
– Вы очень наблюдательны.
– Но, боюсь, доктор Макбрайд…
– Занят? Бьюсь об заклад, так оно и есть.
Игнорируя протесты медсестры, он ворвался в кабинет доктора. Комната была пуста. По крайней мере, так посчитал Джеф, пока не услышал голосов мужчины и женщины, которые доносились из-за зеленой занавески, скрывавшей смотровое кресло в глубине помещения.
Джеф сорвал занавеску и увидел в быстрой последовательности сначала женскую вагину. Потом – лицо женщины, которая лежала на кресле. Выражение лица быстро менялось от удивления к смущению и ярости.
И наконец – доктора.
Доктор, лет около шестидесяти пяти, был грузным лысеющим мужчиной и, насколько мог предположить Джеф, – иранцем. Более того, он явно не был доктором Макбрайдом.
– Простите. Ошибся комнатой, – поспешно объяснил Джеф, отступая.
Медсестра с яростью уставилась на него:
– Я пыталась вам сказать, что доктор Макбрайд в отпуске.
– Где?
– Вряд ли это вас касается.
– Где?! – грозно потребовал ответа Джеф.
Медсестра съежилась:
– В Марокко. Со своей семьей.
«Так у него еще и семья есть? Ублюдок!»
– Когда он вернется?
Медсестра немного пришла в себя.
– Я прошу вас уйти, сэр. Это кабинет доктора, а вы пугаете пациентов.
– Передайте Макбрайду, что я вернусь. Что еще ничего не кончено, – заявил Джеф. Словно в тумане, он побрел по Харли-стрит.
«Где ты, Трейси? Где ты, во имя Господа?»
До Итон-сквер он доехал на такси, как делал каждый день, на случай, если Трейси решит вернуться. И радостно встрепенулся, увидев в саду женщину, склонившуюся над кустами роз. Но, приблизившись, увидел, что это не Трейси.