Сидящее в нас. Книга первая
Шрифт:
Парень, побледнев, крепче вцепился в отставленное на длину руки копьё. Оно, было, дрогнуло, но устояло – в гвардию брали лишь тех, кто уже хотя бы однажды встречался со смертью. Но и с ней поговорил по-мужски. Напугать, понятно, можно и такого храбреца – вопрос лишь в том, как поведут себя его ноги. Этот гвардеец к немалой гордости Саилтаха остался стоять на месте, хотя внезапный интерес Лиаты мог закончиться чем угодно. С демонами даже смерть могла оказаться сладчайшим из благ.
– Какой строгий! – восхитилась Лиата, всплеснув руками.
– Отстань от него, – выходя из пещеры, потребовала молодая женщина лет
Девица задорно фыркнула, от чего у всех навернулись слезы, и юркнула обратно в пещеру.
Женщина, проигнорировав бравых вояк, обернулась в ту сторону, где ожидали ритуала его главные участники. Её руки и платье тоже не блистали чистотой, но более соответствовали торжеству момента. Распущенные, спускавшиеся до колен густые чёрные волосы искрились красными огоньками. Огромные глаза алели на белоснежном лице. Не выйди она на белый свет своими ногами, её можно было перепутать со статуей, которой чванливый скульптор воткнул в глазницы драгоценные камни.
– Поторапливайтесь, – приказала Лиата тем, кто еле-еле копошился под её взглядом.
– Илалия, – шепнул королю вездесущий наштир.
– Откуда знаешь? – осторожно шевельнул губами Саилтах, не считавший отвагу таким уж безоговорочным достоинством.
– Встречались, – обернулась к ним Лиата с вежливой неживой улыбкой. – Не с Астатом, естественно, ваше величество, а с его… Э-э…
– Прадедом, – подсказал тот.
– Да-да, – рассеянно кивнула Илалия. – Сколько же лет прошло?
– Девяносто восемь, блистательная.
– Да, точно, – вновь кивнула она.
И прервала светскую беседу ради тех, кто тащился к каменной лестнице, запинаясь на каждом шагу. Без малейшего раздражения на проволочку Лиата бесстрастно поясняла очевидную для всех вещь:
– У нас произошло то, чего мы ожидали. Людьми решено то, что они должны были решить. Неважно, как вы здесь оказались. Неважно, через что прошли все, кто избежал этой участи. Забудьте, наконец, о попытках заплатить, чтобы отвратить неизбежное. Неважно, какие пути привели сюда вас: вы здесь, и назначенное свершится. Нас не упрекнуть в том, что мы действуем силой без крайней нужды и во вред людям. Но сегодня мы уничтожим тех, кто попытается воспротивиться нам даже в мелочах. Сегодня тот день, когда любое убийство людей в наших глазах будет оправдано безо всяких условий.
Последний подобный ритуал проводился где-то лет семьдесят назад. И Саилтах знал о нём лишь понаслышке: дед поведал его старшему брату эту жутко важную тайну. Никто, кроме старика, не смог бы это сделать, хотя свидетелей в тот раз – как и сейчас – было предостаточно. Вот только их память – с которой что-то сотворили Лиаты – не сохранила о тех событиях даже малой малости. Лишь король имел право помнить, молчать и передать по наследству, что происходит на ритуале Лиатаян, после которого…
– Я могу вас поторопить, – невозмутимо понукала избранных Илалия. – Не принуждайте меня действовать силой. Даю вам последний шанс избавить себя от лишних мук.
Сам он не слишком-то придавал значения откровениям деда – вспоминал Саилтах, любуясь невероятной женщиной. И при этом не желая помнить, что за бездушная тварь перед ним. Да и к чему было забивать себе голову всеми этими кошмарными тайнами? Королём после отца должен был стать его старший брат: сильный, умный, властный. Натасканный на роль монарха, будто охотничий пёс-чистокровка. Вот ему и предстояло разбираться с Лиатаянами, как подойдёт срок.
Саилтах же блаженствовал в отведённой ему судьбой роли воина, бабника, кутилы и слегка добросовестного сына великого отца. Ему даже в ум не приходило, что брат, родившийся всего на три года раньше, умрёт, едва сев на трон. Когда хочет, судьба может быть изрядной сукой, нимало не заботясь о своей репутации. Будь у этой дряни хоть что-то отдалённо напоминающее плоть, Саилтах мордовал бы её, пока...
– Она всё-таки не отступила, – задумчиво пробормотал у него под боком наштир.
– Кто? – не понял оторванный от размышлений король.
Перевёл взгляд на скорбную процессию и, поражённый, совсем уж неподобающе присвистнул.
– Это же…
– Да-да, ваше величество, – ничуть не печалясь, подтвердил Астат. – Это дочь вашего наштира казначейства. Достопочтенного Фураха Асуна.
– Погоди, – набычился король. – Мне доложили, что в этот раз жребий пал только на крестьянок и горожанок. Ни одно семейство высокородных аташтаков это не затронуло.
– Жребием не затронуло. Но, высокородная аташия Джидиштан забрала жребий у какой-то крестьянки.
– Зачем? – обалдел Саилтах, не веря своим ушам.
– Шантаж? – немедля предположил Унбасар, прилепившись к другому боку господина.
– Хуже, – вздохнул Астат. – Бабья дурь. Какой-то там могущественный прорицатель натрепал этой идиотке, будто именно её дочь и есть избранная. Тут-то и без того некрепкий умишко Джидиштан подвинулся окончательно. На неё обрушилось величие, которое дураки не в силах перенести. Вот и отшибло то, чем у неё хоть как-то получалось думать. Она и забрала жребий себе.
– Фурах знает? – выпалил король.
– Откуда? – удивился его забывчивости наштир. – Он же ещё неделю назад отправился в Империю. Нет, может, теперь он уже знает. Возможно, несётся сюда, как ошпаренный, а толку? Фурах так избаловал эту кретинку, что никто из родичей так и не сумел её остановить.
– Тем более, не наше дело, – проворчал катадер гвардейцев.
И подозрительно покосился на своё любимое Величество, что выросло в одной с ним гвардейской казарме.
– Жаль Фураха, – не разочаровал его старый друг и король. – Но это и вправду не наше дело. Мы не станем вмешиваться. Тем более что Джидиштан, как погляжу, вполне довольна.
– Да её так и распирает! – презрительно бросил Унбасар. – Мнит, что вскоре…
Катадер вовремя заткнулся, дабы не получить королевским локтем под дых. А то и в рожу.
От мысли, что эта спесивая кривляка с пудрой вместо мозгов может стать его королевой, у Саилтаха заныло под ложечкой. Да, такова незыблемая традиция. Да, он исполнит, что должно, если дочь Джидиштан и впрямь та самая избранная, которую так ждут Лиатаяны. Да, мать избранной станет его королевой, но…
Оглушённый дерьмовой перспективой жених покосился на Астата – тот едва заметно покачал головой. Нет, он не станет избавлять горячо любимого монарха от такой напасти. Потому как бесполезно. Лиаты возьмут свою девчонку. А по договору между ними и людьми ни за что не позволят лишить её мать жертвенного приза: не позволят её убить. Случись же такое, вслед за королевой на погребальный костёр отправится и её привередливый муженёк.