Сидящее в нас. Книга первая
Шрифт:
Да уже приноровились водить! А она и обрадовалась: смотрите, какая я могущественная девица – досадливо хмурилась Таюли, невольно теребя шею. Нет, правильно решила избавиться от змейки. С ней, конечно, чувствуешь себя неуязвимой для всяких мерзавцев – содрогнулась она, вспомнив бордель. Но даже там, как это ни странно, душа ощущала себя… более свободной что ли. А теперь при всей видимости полной свободы, её всё больше и больше затягивает в незримую кабалу. И спокойней там, и душа к ней как-то не лежит – размышляла Таюли, рассеянно пересыпая песок из ладони в ладонь.
Дом отца стоял на самом берегу, что многие горожане сильно
И вот она снова здесь: лежит на белом горячем песке и дышит этим бескрайним синим небом над головой. Кроме неё на огромном дворцовом пляже ни единого человека, что может явиться и всё испортить – дворцовые дамы не жалуют плебейских развлечений. А мужчины во время наездов в Заанантак короля толкутся поблизости от него, изображая деловую суету.
Впрочем, даже вскользь коснувшиеся её подобные мысли показались пустыми и нудными. С чего бы ей и вправду думать о подобной чуши? Таюли поднялась, сладенько потянулась и сбросила халат, в складках которого притаился вездесущий песок. Проверила, крепко ли держатся в прическе шпильки, и через минуту уже ловко поднырнула под волну чуть притихшего прибоя.
Шёлковая короткая рубашка без рукавов и штанишки до колен почти не ощущались, будто бы растворяясь в воде прямо на ней. И позволяя океану ласкать кожу, как только ему вздумается. Таюли вынырнула, немножко покачалась на волнах и поплыла с той особой, отточенной расчётливостью, по которой прибрежные жители всегда узнавали моряков. Её руки и ноги, заодно с дыханием, не сбивались с заданного сердцем ритма – не поддавались понуканиям восторга, призывающего обогнать это глупое трусливое прижимистое в своей расчётливости сердце.
Какая разница, сколько лет оно намеревалось прожить, когда есть только сегодня, сейчас и океан. Таюли смешили эти пререкания собственного сердца со своей же душой – а ещё говорят, будто это одно и то же. Да нет же! Сердце – трудяга, лишенный пустой восторженности, мешающей ему сберегать здоровье и самою жизнь. А душа вечная мечтательница и мотовка, живущая порой одним днём, а то и единой минутой. И подлая подстрекательница, толкающая вопреки усилиям сердца на безрассудные поступки…
Кстати, о безрассудстве. Таюли вынырнула из блаженных размышлений, когда дыхание напомнило, что она не всесильна, а бестолкова. Берег тонул в гребнях играющих волн, и она слегка встревожилась. Нет, доплыть-то доплывет – нужно только чуток отдохнуть. А вот как быть с теми, кто не приходит сюда гостем, а живёт в здешних водах и…
Длинное сильное тело, что пронеслось где-то под ней, Таюли не увидала, а почувствовала. Акулы никогда не подплывали близко к берегу, но человек давно выбрался из-под его защиты. И тут уж он сам своей волей вступил в схватку с океаном, где каждый его обитатель имел право на добычу.
Таюли замерла, лихорадочно вспоминая всё, что когда-либо слыхала об этих тварях. Как они нападают, как можно от них убежать… Никак – подсказал расправляющий крылья ужас, что тихо сидит внутри, покуда жизни ничто не угрожает. И вылазит позлорадствовать, когда даже на сожаления за глупую смерть не остаётся ни времени, ни сил.
Кто знает, может, ЗУ, усевшись ей на шею, что-то изменил в её теле? Иначе, отчего она так остро почувствовала приближение акулы, рвущейся к ней из глубины? Каждому человеку нестерпимо хочется увидеть своего убийцу, и Таюли опустилась под воду с открытыми глазами. Бестолку: ничего не разглядеть. Однако в последний момент, уже дёрнувшись к поверхности, она заметила большую белую тень, что ринулась откуда-то сбоку вниз навстречу акуле.
Таюли глотнула воздуха и вдруг как-то некстати успокоилась. Стоит ей захлебнуться, и тогда не будет чудовищной боли в разрываемом теле! Да, так и надо, раз уж всё вышло по-дурацки. Выдохнуть, нырнуть и вздохнуть поглубже – чего проще?
Только бы глупое тело не подвело и не начало бороться за жизнь. Она поспешно выдохнула, страшась упустить мимолётный взлёт решимости. И нырнула, стараясь уйти поглубже, дабы не успеть себя спасти. Что-то огромное и мощное ударило в неё снизу и выбросило на поверхность. Опоздала – в отчаянье прокляла она свою подлую трусость. Глотнула воздуха, распахнула глаза и обалдела.
Хлопай мокрыми ресницами, не хлопай, а если уж оно живое, так никуда не денется. Не привидение, чтобы растаять в воздухе. Хотя и…
Такой кожи Таюли не видела ни разу в жизни: завораживающе белая, без единого пятнышка или складочки на обтянувшей мускулы коже. А длинные слипшиеся волосы да брови и того белей. Даже глаза такие светлые, что почти бесцветные – совсем хорошо. У огромного мужчины, покачивающегося перед ней на волнах, всё навевало мысли именно о привидении, как бы по-идиотски это не звучало.
– С тобой всё в порядке? – спросил он каким-то странноватым, глухим бесстрастным голосом.
Да и слова выговаривал так правильно, будто очень сильно старался не оплошать. Ну и ладно – подумала Таюли – жива, а всё остальное пустяки. Потому, что жива. Жива, и всё, и нечего тут больше…
– В порядке, – выдохнула она и вдруг…
Обморок – сразу пришло осознание того, что это не просто утро в постели, а она не просто проснулась. Таюли разлепила веки и тотчас уткнулась взглядом в чёрные икринки зрачков, застывшие в белом киселе прямо перед её носом. Тело попыталось заработать, удерживая себя в воде. Но этого не понадобилось: в сильных руках можно было даже не копошиться – так надёжно держали они свою добычу. И… так приятно.
Просто дикость какая-то! Но её так и тянуло прижаться к спасителю всем телом. Вытряхнуть бы из памяти все правила приличия, вбитые туда с детства! Только вот привычка ухватила без разбора целый пук спасительный нравоучений. И тело нехотя упёрлось руками в могучую грудь. Толчок был так себе: жиденький. Но, спаситель не мог его не почувствовать, значит, намеренно не выпустил её из рук.
– Отдохни, – посоветовал он. – Или хочешь, чтобы я вернул тебя на берег?
– Нет, я сама, – шевельнулось в ней упрямство, а за ним и важное воспоминание. – Ой, спасибо тебе! Прости… Будто мозги в воде растворились. Конечно же, спасибо. Создатель! Я так благодарна… Никогда ещё не была так благодарна.
Собственный лепет рассмешил и привёл в разум получше всего остального. Вот для начала Таюли и рассмеялась, мотая головой. А этот благородный нахал пошуровал у неё на голове лапой, и косы шлёпнулись в воду тяжёлыми мокрыми тряпками. Вопль негодования ещё только зарождался, а ЭТОТ вновь заглянул в глаза и сообщил: