Сигнал сбора
Шрифт:
— Заклепывайте пушки и убирайтесь отсюда! — крикнул О’Дональд Суздальцам, которые, побросав орудия, присоединились к расчету, обслуживающему «наполеоны», помогая им перетащить тяжелые орудия в безопасное место по другую сторону ворот.
— Мэлади, давай уходить отсюда! — крикнул О’Дональд, забравшись обратно в кабину.
— Одну минуту, — ответил Мэлади, — я догоню тебя.
О’Дональд схватил его за руку.
— Не валяй дурака, — сказал он, глядя прямо в глаза машинисту.
— Кто, я? Иди отсюда, тупой ирландец!
В этот момент внимание О’Дональда привлекло что-то в толпе отступавших.
Мэлади, схватив тяжелый гаечный ключ, выпрыгнул из кабины и понесся в сторону головного вагона, в котором были «наполеоны». Отсоединив вагон, он забрался на паровоз и одним ударом гаечного ключа смял в комок клапан, перекрывающий подачу пара. Перебираясь обратно в кабину, он схватил за шиворот кочегара-суздальца и столкнул его с поезда.
— К сожалению, не могу тебя подвезти, сынок, — крикнул Мэлади ему вслед.
Он открыл заслонку, чтобы давление пара возросло, и стал ждать, когда охваченная паникой толпа промчится мимо. Наконец появился первый тугарин, за ним еще один, а потом — целая масса нападающих. Мэлади отпустил тормоза и дал полный ход. «Бангор» рванулся назад, набирая скорость. С каждой секундой давление в котлах возрастало.
Мэлади высунулся из кабины, глядя на толпу за тендером и бронированным вагоном.
Тугары аккуратными шеренгами быстро наступали.
— Я еду с тобой, «Бангор»! — завопил Мэлади, и поезд врезался в толпу врагов, словно горячее лезвие в лед.
Машинист, вопя от восторга, отстреливался из двух револьверов.
— Сюда, идите сюда, гады!
Машина набирала скорость, подминая под себя тела воинов, но тут из-за столкновения с ними вагон сошел с рельсов.
Сотни тугар тут же окружили искалеченного дракона, рубя его топорами и мечами, карабкаясь в кабину, откуда продолжали доноситься выстрелы.
Внезапно все утонуло в туче пара, огня и кусков разорвавшегося металла.
Музта с Кубатой галопом направились к брустверу, лошади осторожно прыгали между телами павших. Забравшись наверх, Музта на минуту замер, захваченный зрелищем.
На сотни ярдов по обе стороны наступала его армия.
Мощный рев внезапно прервал его размышления, и, посмотрев налево, он увидел гигантское облако огня и пара. С суровым лицом Музта наблюдал, как белая тень смерти прокатилась по рядам наступавших, проделав в них крупную брешь. Наступление на минуту захлебнулось, но затем его воины с новой силой ринулись к восточным воротам.
— Великолепно! — воскликнул Музта, глядя, как сотни лучников выпустили горящие стрелы в деревянные стены внутреннего города. — Подтащите катапульты! — крикнул Музта. — Установите их вдоль укреплений и на угловой башне. — Он указал на северо-восточный бастион, где вечерний бриз развевал знамя с конским хвостом. — Великолепно, Кубата, это просто великолепно!
Но старый воин молчал и угрюмо смотрел на тысячи трупов, цену всего этого сумасшествия.
— Вперед! Пустим им кровь! — кричал Музта, указывая на толпу ополченцев, ожесточенно пробивавшихся через узкие северо-восточные ворота.
— Теперь его надо быстрее убирать отсюда, — сказала Кэтлин своей помощнице, которая стояла рядом с носилками. — Отнесите его
— Пойдемте с нами, — умоляла девушка.
— Одну минуту, — ответила Кэтлин, стараясь перекричать страшный гвалт, доносившийся снаружи. — Я не могу оставить здесь этого человека, пока не закончу. — Она указала на юного Суздальца, сжимавшего свою искалеченную ногу. — Он не выживет, если я не остановлю кровотечение. Унесите Калина в безопасное место.
Калинка приподнялся на носилках и попытался что-то сказать. Наклонившись, Кэтлин поцеловала его в лоб.
— Скажи Эндрю, что я всегда буду любить его, — прошептала она.
Она направилась к операционному столу и, тихо разговаривая с раненым, усыпила его и принялась за работу.
— Освободите дорогу! — кричал Эндрю, шедший во главе колонны.
Они с трудом пробивались сквозь охваченную ужасом толпу отступавших. Перед ним шла цепь солдат Тридцать пятого полка, пытавшихся построить остатки разгромленных полков и послать их к деревянным стенам города, которые уже начинали полыхать.
— Эндрю! — Ганс появился в воротах, кровь струилась по его лицу.
Эндрю спешился и стал пробираться навстречу другу.
— Там, снаружи, безнадежно это, — сказал Ганс, прислонившись к своей лошади и переводя дыхание.
— Я подумал: может, нам удастся спасти оставшихся там людей?
— Если ты пошлешь остатки нашего резерва в бой, он погибнет. Люди нужны нам здесь.
Эндрю взглянул на Ганса, осознав наконец-то разницу между ними. Он готов был рискнуть всем ради спасения части людей. Мысль о том, что он сделал с Готорном, постоянно преследовала его. Ганс же имел силы смириться с неизбежными потерями в случае необходимости.
— Ты ничего не сможешь для них сделать. Те, кто способен пробиться через ворота, должны сделать это сами.
— Давай хотя бы взглянем, — предложил Эндрю, стараясь унять внутреннюю боль. Прислонив к стене приставную лестницу, они забрались на деревянное укрепление, не обращая внимания на сыпавшиеся на них стрелы.
У ворот толпились солдаты и ополченцы, в отчаянии пытавшиеся пробиться в город. Тугары наступали со всех сторон.
— Тридцать пятый полк, сюда! — скомандовал. Мгновение спустя люди в голубой форме взобрались на стену и начали поливать огнем кольцо наступающих, сжимавшееся вокруг кучки людей, охваченных ужасом. Убитые падали с укреплений, но солдаты, несмотря на это, продолжали стрелять, чтобы спасти отступавших товарищей. Постепенно все больше людей проникало внутрь через ворота, так как тугары не имели возможности преследовать их так же неотступно под напором ружейного огня опытных ветеранов, которые не промахивались.
Вдруг в толпе Эндрю увидел носилки и тут же узнал лежащего на них. Едва носилки были внесены в ворота, их тут же закрыли. Стены вокруг полыхали, старые бревна загорались от нескончаемого потока огненных стрел. Люди уже начали убегать от всепожирающего огня.
В ужасе Эндрю смотрел на кучку людей, которые не успели укрыться и теперь отчаянно бились с окружившими их тугарами.
Эндрю спрыгнул с укрепления и побежал по улице. В толпе мелькнули носилки, и он стал пробиваться к ним. Остановив санитаров, он нагнулся к раненому.