Сигнал тревоги
Шрифт:
– Я вот о чем думаю, Владимир Гордеевич. Почему он оставил двух прежних шоферов в бригаде - Кочегарова и Шавырина?
– Их, я думаю, Воронцов соблазнил длинным рублем. Шавырин признался, что как только Воронцов стал бригадиром, то заявил: при мне, мол, братцы, будете жить припеваючи. Работать - как на курорте у Черного моря, а получать - как на Севере, с солидной надбавкой... Надбавку Воронцов имел и в самом деле весомую. Только на одном бензине...
– Что-нибудь удалось установить?
– поинтересовался я.
– Можно сказать, частная
Он открыл папку с делом, полистал бумаги.
– Орлов поработал?
– спросил я.
– Точно, Анатолий Васильевич, - кивнул Фадеев.
– А за что ухватился, знаете? Что-то в последнее время на улицу Корнейчука зачастили владельцы "Москвичей" и "Волг". По вечерам, в сумерки.
– Это в Вербном поселке?
– Ну да. Окраина, тихо... Живет там некая старуха Байгарова. К ней и повадились на своих машинах частники. Соседи жаловались: улочка узкая, ребятишки бегают, а машины одна за другой... Нагрянули мы вчера к этой Байгаровой и ахнули. В сарае все емкости заполнены бензином. Даже корыто... Бензинчик семьдесят шестой марки, на нем работают грузовые ЗИЛы. Подходит он и для двигателей "Москвича" и "Волги".
– А "Жигули"?
– Нет. Вазовские автомобили работают на высокооктановом горючем. Бензин А-93... Вот Орлов и подумал: раз "Москвичи" и "Волги", значит... Начали беседовать со старухой. Она вначале притворилась глухой. Анатолий Васильевич говорит ей: "Ты что, бабушка, намереваешься весь поселок спалить? Одна спичка - и нет улицы! Сама взлетишь на воздух да еще столько людей погубишь!" Байгарова перепугалась, бух на колени. И в мыслях, мол, не было никого губить. Это родственник в грех ввел... И пошла причитать.
– Какой родственник?
– спросил я.
– Коростылев. Он Байгаровой племянником доводится.
– Ясно, ближайший сподручный Воронцова, - сказал я.
– Вот именно, сподручный. И не только в приписках и разбазаривании бензина.
– При этих словах по лицу Фадеева пробежала тень.
– Но об этом потом... Призналась бабка, что Коростылев привозил бензин и заставлял продавать. Двадцать копеек за литр. Государственная цена, как вы знаете, в два раза больше... Пока мы беседовали в доме, подъехала "Волга". Заправляться.
– Повезло, - заметил я.
– Нам? Да. Так сказать, с поличным... А владельцу "Волги", увы! С перепугу тут же выложил, что ездит сюда регулярно.
– Кто такой?
– поинтересовался я.
– Пенсионер. Пчеловод. Тут все есть, - похлопал Фадеев по папке с делом.
– Протоколы, показания. Орлов соседей допросил. Как выяснилось, к Байгаровой приезжал опорожнять бак не только племянничек, но и сам Воронцов. Соседский парнишка запомнил номера машин.
– И этого жулика хотели сделать директором автобазы!
– невольно вырвалось у меня.
– Вот бы он развернулся!
– Ну что же, Владимир Гордеевич, - подытожил я.
– Теперь, насколько я понимаю, все выяснено. Пора закругляться.
– Нет, Захар Петрович, не все.
– Следователь порылся в папке.
– На счету этой гоп-компании, как мне кажется, еще одно преступление, посерьезнее остальных... Я вопросительно посмотрел на Фадеева.
– Не знаю пока точно, кто инициатор этого черного дела, но исполнитель...
– Владимир Гордеевич на мгновение замолк.
– Короче, есть предположение, что авария с Дорохиным не случайная...
– Как? Подстроена?
– Ну да! Мне все время не давал покоя рассказ Кочегарова о том, как Воронцов расправлялся с неугодными ему шоферами из бригады...
– Одно дело, - заметил я, - припугнуть, избить, а другое - подстроить аварию... Ведь могли погибнуть многие люди, не говоря о Дорохине.
– Вот именно, - вздохнул следователь.
– Но по заключению экспертов, авария произошла из-за отказа тормозов в машине Дорохина. Ведь когда Дорохин, увидев автобус, хотел на спуске затормозить, тормоза не сработали. То, что до аварии тормоза действовали исправно, сомнений не вызывает. Винт, которым крепятся тормозные колодки, потерялся по дороге.
– Но может, это все же случайность?
– Сомневаемся. Дело в том, что на раме машины Дорохина удалось обнаружить отпечатки пальцев Коростылева...
Следователь замолчал, ожидая моей реакции.
– Важный факт, но не совсем убедительный, - сказал я.
– Коростылев и Дорохин работают в одной бригаде, ставят машины в одном гараже. Мог же Коростылев зачем-то полезть под машину товарища по работе?
– Зачем? Что ему делать под чужой машиной?
– Это вам сам Коростылев скажет, - заметил я, - если вы обвините его в причастности к аварии. Он найдет сотню причин! Мол, что-то показалось в машине не в порядке, хотел помочь. В конце концов, сам Дорохин просил!
– Хорошо, - горячо продолжал Фадеев.
– А зачем лезть в машину вечером, тайком? И главное, накануне аварии?
– Есть свидетели?
– Конечно!
– Владимир Гордеевич хлопнул рукой по раскрытой папке. Один из шоферов, некто Моргун, видел, как Коростылев возился возле машины Дорохина. Именно накануне аварии. Вот его показания.
– Моргун не мог ошибиться? Может, Коростылев был под своей машиной?
Фадеев прочел протокол допроса свидетеля. Показания были весьма убедительны. Перепутать машины он не мог. Коростылев водил ЗИЛ, а Дорохин КрАЗ. Спутать трудно. Тем более, у Дорохина на радиаторе была приделана хромированная эмблема "Чайка" - причуда прежнего водителя.
Я вспомнил, что видел эту эмблему, когда Дорохин приезжал в прокуратуру.
– Мне повезло, - сказал Фадеев.
– Разбитая машина Дорохина сейчас находится в ГАИ. Как доставили с места аварии, так до сих пор и стоит там. Если бы машину забрала автобаза, то отпечатков пальцев Коростылева нам бы, наверное, уже и не обнаружить.
– Врачи разрешили встречу с Дорохиным?
– спросил я.
– Мне - нет. Только жену пускают, да и то на несколько минут.
– Ясно... И что вы намерены предпринять дальше?