Сигнал тревоги
Шрифт:
– Неинтересная это история, товарищ прокурор, - говорил он, не зная, куда пристроить свои жилистые руки с крепкими, широкими ногтями.
– И зря Анна всполошилась. Вас вот от важных дел отрываем...
– Значит, вы утверждаете, что была авария?
– допытывался я.
Дорохин насторожился. Может, испугался, что его привлекут за транспортно-дорожное происшествие, и теперь взвешивал, какое зло меньше. С одной стороны, авария, с другой - надо в чем-то признаваться...
– Какая там авария, - наконец буркнул он.
– Выдумал я. Чтобы жена отстала...
–
– Так, ерунда, - снова буркнул Дорохин.
Из Николая действительно каждое слово надо было тащить клещами.
Насколько мне удалось разобраться (впрочем, я не уверен, что понял его до конца), у Дорохина произошла стычка с приятелем, и виноват в ней будто был сам Николай: нехорошо, мол, отозвался о его подружке. Погорячились, обменялись тумаками. Словом, обыденная история. Все мы, как говорится, были молодыми. И петушились, и волтузили обидчиков, и сами приходили домой с разбитым носом. Мой сын, старшеклассник, тоже пару раз заявлялся домой с фонарем под глазом. Жена, естественно, переживала, требовала принять меры. Но это было глупо. Ребята частенько так выясняют свои отношения. Энергии у них много, а сдержанности не хватает.
Впрочем, говоря откровенно (хотя и не педагогично), как растить парней смелыми, отважными, чтобы они умели постоять за себя и дать, если нужно, отпор? Бокс, между прочим, тоже драка. Спортивно организованная. А в старые времена кулачный бой завершал иные праздники. И в городе, и в деревне. Никто это нарушением общественного порядка не считал. Молодецкое состязание...
Добиться большего от Дорохина я не смог. И признаться, не очень старался. Если его объяснение - правда, то инцидент, как говорится, исчерпан. Если нет, дело остается на его совести. Человек он взрослый, должен отвечать за свои слова и поступки. Но все-таки я сказал ему напоследок, что он может обратиться в суд с заявлением о нанесении ему легких телесных повреждений. В порядке частного обвинения.
Не знаю, что рассказал Николай жене после визита в прокуратуру, но она больше ко мне не приходила, и я забыл об этой истории.
Вскоре мне пришлось заняться одним необычным делом. Помощник прокурора - Ольга Павловна Ракитова - уехала на семинар, проводившийся областной прокуратурой, и все, что обычно делала она, в это время легло на мои плечи.
Однажды, сидя у себя в кабинете, я услышал в приемной шум и удивился не шуму, конечно, здесь всякое бывает, а детским голосам. Через минуту зашел наш шофер Слава.
– Захар Петрович, тут к вам пацаны рвутся, - сказал он.
– Какие пацаны?
– Да стою я на улице, вытираю машину, - объяснял шофер, - окружили меня, долдонят что-то про озеро. Говорят, нужен кто-нибудь из прокуратуры. Дело, мол, серьезное...
– Так пусть заходят, - сказал я.
"Пацаны" - трое подростков. Как они сказали, из соседней школы. Два мальчика и девочка.
Говорить они начали разом, перебивая друг друга.
– Давайте для начала все-таки познакомимся, - предложил я, чтобы сбить их возбуждение, и первым представился им.
– Руслан, - назвал свое имя высокий серьезный мальчик, который, по-видимому, главенствовал среди них.
Второй мальчик тоже ограничился именем. Его звали Костя.
– Роксана, - сказала чернявая девочка с темными миндалевидными глазами и добавила: - Симонян.
Все они учились в восьмом классе и состояли в Голубом патруле. О дозорных Голубого патруля писала как-то городская газета. Они следили за состоянием озер, прудов, рек и речушек в Зорянске и его окрестностях, помогали инспекторам рыбнадзора выявлять и ловить браконьеров, спасали водоплавающих птиц, оставшихся по какой-то причине зимовать у нас, вели учет пернатых, чья жизнь связана с водой. В общем, как я понял, забот у них было много...
– Захар Петрович, - сказал Руслан, - надо срочно спасать озеро Берестень.
– А что случилось?
– Сгорит!
– расширив глаза, выпалил Костя.
Берестень-озеро!.. Сколько счастливых безмятежных часов провел я на его берегу с удочкой в руках...
– Никогда не слыхал, чтобы озеро горело, - заметил я.
– А вам известно, что в Америке в тысяча девятьсот шестьдесят девятом году сгорела целая река?
– учительским тоном спросила Роксана.
Пришлось признаться, что подобный факт мне не известен.
– Об этом писали газеты всего мира, - так же назидательно продолжала Роксана.
– Река Кайахога в штате Огайо сгорела вместе с двумя мостами...
– Каким образом?
– На ее поверхности скопилась нефть, - ответил за Роксану Руслан.
– Мы сегодня ходили на Берестень... Вся вода в разводах нефти... Решили поднять тревогу...
– Спасать надо!
– выкрикнул Костя.
– Срочно! А то будет как в Америке!
– Откуда у нас нефть?
– удивился я.
Ребята на этот вопрос ответить не могли.
По словам Руслана, они сообщили о происшествии его дяде - пенсионеру, отставному пожарному. Но дядя лишь посмеялся: вода, мол, гореть не может, водой тушат огонь...
Я спросил, говорили ли они еще кому-нибудь о своем открытии?
Выяснилось, что от дяди они помчались к учителю географии Олегу Орестовичу Бабаеву, который возглавляет Голубой патруль. Но его не оказалось дома. Они рассказали обо всем жене учителя и побежали в прокуратуру.
– Представляете, - возбужденно сказал Костя, самый темпераментный из троицы, - бросит кто-нибудь зажженную спичку или непотушенный окурок, и все пропало!
Признаться, история озадачила меня. Во-первых, насколько сообщенные ребятами сведения соответствовали действительности? Было ли положение на озере угрожающим? Может, в воду нечаянно попал бензин, когда кто-нибудь из автотуристов мыл машину, а ребята приняли небольшое масляное пятно за признак катастрофы?
Во-вторых, если это действительно нефть, то почему она очутилась в озере? Месторождение? Утечка с базы? Но база нефтепродуктов расположена на другом конце города.
И еще. Я не мог сразу сообразить, к кому в городе обращаться, чтобы выяснить, что произошло на Берестене. Нужен был специалист...