Сигнал тревоги
Шрифт:
– Но вы сказали "завозили", - перебил я его.
– Это подразумевает многократность действия... Какая бы крепкая ни была дернина, колея должна была появиться...
– Так-то оно так, но это могли делать в зимнее время. Снег нынче лег хороший. Толщина...
– Понимаю, - подхватил я его мысль, - возили по насту, растаял снег, растаяли и следы...
– Вот именно, - кивнул следователь, - сливали солярку приблизительно с середины ноября прошлого года по конец февраля нынешнего... Справку, когда у нас этой зимой лег снег и когда стаял,
– А прошлой зимой не могли завезти в овраг горючее?
– спросил я.
– Нет, ни в коем случае, Захар Петрович. Тогда бы солярку в озере обнаружили прошлой весной.
– Это так, - согласился я.
– А теперь третий, как вы выразились, классический вопрос. Цель?
– Кто-то был слишком богат, - усмехнулся следователь.
– Карман кому-то оттягивало лишнее горючее.
– Какие хозяйства и предприятия пользуются у нас в городе соляркой? поинтересовался я.
Владимир Гордеевич раскрыл блокнот.
– В городе есть три автохозяйства. Из них два - номер один и номер три - потребляют солярку. У них автомашины с дизелями...
– А номер два?
– У тех все автомобили с бензиновыми двигателями. Дальше: на солярке работают тракторы и некоторые автомашины в колхозе "Рассвет". Его земли как раз примыкают к Берестянкину оврагу... Соляркой пользуются также на керамическом заводе, в печах для обжига изделий... Ну и частники, разумеется. В деревнях Желудево, Матрешки, Курихино наберется с десятка полтора домов, где водяное отопление работает на дизельном топливе.
– Частник небось каждый литр бережет, - заметил я.
– Какой там литр! Грамм!
– воскликнул следователь.
– Искать надо на предприятиях. Кому-то необходимо было спрятать концы в воду. Вернее, в землю...
– И все-таки концы оказались в воде, - невесело пошутил я.
– Тут, Владимир Гордеевич, вопрос в том, почему избавлялись от лишнего горючего? Что за нужда такая? Может, кто-то химичил с соляркой, накопил лишку, а грозила ревизия? Сами знаете, излишек порой хуже недостачи...
– Не понимаю, Захар Петрович, как и зачем химичить с соляркой?
– пожал плечами следователь.
– Ее трудно пустить налево...
– Почему? Тому же частнику.
– На отопление? Спрос небольшой. У моего брата дом в Курихино. Говорит, в сезон уходит тонны три. Другое дело - бензин. На него левых охотников и искать не надо.
– Фадеев подумал и добавил: - Нет, здесь, конечно, совсем другое...
– Какие шаги думаете предпринять?
– Пройдусь по всем предприятиям в городе, где пользуются соляркой. Я связался с ОБХСС. Помогать мне будет Орлов.
С оперуполномоченным ОБХСС, лейтенантом Анатолием Васильевичем Орловым, Фадеев уже провел несколько расследований. Довольно успешно.
– А не может быть такого, что горючее в Берестянкин овраг слили не наши предприятия? Вдруг из другого района?
– задал я последний вопрос следователю.
– Не думаю, - ответил он.
– Из-за такого дела семь верст киселя хлебать!
– Почему же... Если хотели концы в воду, есть смысл и сюда ездить... Вы не упускайте этого из виду.
– Хорошо, Захар Петрович, - согласно кивнул Фадеев.
Только он ушел от меня, как раздался телефонный звонок. Звонил редактор городской газеты "Знамя Зорянска" Ким Афанасьевич Назаров. И все по тому же поводу - о возмутительном, (как выразился редактор) происшествии на озере.
– Готовим целую полосу, - сказал Ким Афанасьевич.
– Случай, прямо скажем, из ряда вон! В редакцию звонят, приходят люди, требуют дать достойную отповедь тем, кто посягает на природу... Будет заметка Чигрина об истории Берестеня и несколько писем трудящихся. Если вы не возражаете, хотим поместить интервью с вами. Так сказать, осветите вопрос с правовой точки зрения...
Я не возражал. Назаров, следует отдать ему должное, никогда не упускал возможности умело и с размахом преподнести на страницах газеты то или иное событие, взволновавшее жителей Зорянска. Так было, к примеру, с операцией "Лебеди", о которой я уже упоминал. Польза и читателю, и редакции. Читатель получал животрепещущую информацию, а для редакции это были самые счастливые дни: газету, что говорится, рвали из рук, в киосках весь тираж раскупался мгновенно.
В тот же день меня посетил корреспондент газеты. Интервью было напечатано в ближайшем номере. Помимо вопросов об ответственности за нанесение ущерба окружающей среде, мне был задан и такой: что предприняла прокуратура города в связи со случаем на озере? Я сказал, что по этому факту ведется расследование. В подробности я, естественно, вдаваться не стал.
Опубликование этого интервью имело неожиданные результаты. В прокуратуру позвонил рыбак, который любил проводить свободное время на озере у лунки. Он сообщил, что видел однажды зимой, как две машины свернули с шоссе и направились в сторону Берестянкина оврага.
Я попросил свидетеля зайти в прокуратуру. Из его показаний, данных следователю, выходило, что грузовики ехали как раз туда, где сливалось горючее. Машины были большие, самосвалы. К сожалению, уже стемнело, и марку автомобилей он не разглядел. Как и номеров.
Аналогичную картину наблюдали и два подростка из деревни Желудево, которые катались на лыжах у Берестеня. Дело было тоже под вечер. Самосвал свернул с шоссе к тому же месту. Насчет марки машины возникли разногласия один парнишка утверждал, что это был МАЗ, второй - КрАЗ.
Сказанное свидетелями подтверждало предположение Фадеева: солярку завозили зимой, по снегу.
Были в прокуратуру и анонимные звонки, продиктованные, вероятно, не самыми лучшими чувствами, - желанием кому-то отомстить или просто напакостить. Одна женщина, например, уверяла, что в озеро специально лила керосин ее соседка, по своему злодейскому характеру. "Хотела всю рыбу извести, чтобы всем было плохо. Знаю я ее, стерву", - закончила свою речь анонимщица и бросила трубку.