Сигналы Страшного суда. Поэтические произведения

Зальцман Павел Яковлевич

Сентябрь 1927

Ленинград

11. «Ветер резкий плащ черный рвет…»

Ветер резкий плащ черный рвет.Серой дымкой скрыта даль.Море песню из всплесков поет,В этой песне звенит печаль.Черный плащ донесло до воды,Подымает его волна,И, отмытая, возле дырКровь теперь уже не видна.

1927

12–13. Заговор

I. «Дымный факел, догорая, плачет…»

Дымный

факел, догорая, плачет,Смоляная вниз ползет слеза.Заговор скреплен и начат.Бархат сумрака окутывает зал.Темный ход от каменной скамейки,Осторожней делается шаг.Пробегают золотые змейкиПо клинкам грозящих шпаг.Слов огонь, неосторожно ярок,Лижет ветки красного костра.В глубине открытых арокПо углам ворочается страх.

II. «В темноте густой и липкой…»

В темноте густой и липкойДвух дверей гнусавый плач.Нас подбадривал улыбкойСнисходительный палач.[Кто язык удержит за зубами!Не хватило вытянутых жил.Прозвучал служебный «амен» —Человек напрасно жил.]

25 декабря 1927

Ленинград

14. «Плачет сумрак голосом шарманки…»

Плачет сумрак голосом шарманки.Звон дождя о скуке говорит.Извиваясь в глубине Фонтанки,Сквозь туман мерцают фонари.Под ногами мокрые каменья,Временами – скрип песка.Сквозь туман дождливой теньюПробирается тоска.Воду режут отраженья ночи,Окна щелкают зубами рож.Фонарей огни в ответ хохочут.Тело охлаждает дрожь.Плачет сумрак голосом шарманки.Ряд стволов качнулся и поник.Хорошо катиться по Фонтанке,Головой ушедши в воротник.

23 января 1928

Ленинград

15. Побег

Мы избавимся от пыток —По дороге мчится гул.Торопитесь, твердые копыта,Караул уснул.За мелькающим лесным заборомСкоро будут синие луга.Солнце красит блекнущим загаром,И полет туманит, как угар.Уносите кони, уносите,Нас опутал лунных нитей дым.Нить за нитью мчатся эти нити,И от них летим мы и летим.

9 марта 1928

Ленинград

16. «Остров, остров, берег желтый…»

Остров, остров, берег желтый,Месяц, месяц молодой,Утром, крадучись, прошел тыНизко-низко над водой.Белый парус далеко, —Опадающий мешок.Месяц цедит молокоВ тростниковый гребешок.

1928

17. «Вечер, догорающий победно…»

Вечер, догорающий победно,Красный плащ над степью распростер.Стадо туч под мутным солнцем медно,И безмолвен выжженный простор.Зубьями камней овраг ощерен,Шевелится высохший ковыль.На

огромный лошадиный черепОседает розовая пыль.Солнце через пыль кроваво гаснет,Как в тумане тлеющий костер.Догорая, этот вечер красныйМутный плащ над степью распростер.В крыльях туч, темнея, гаснут перья,Вянут листья красного куста.Как в овраге лошадиный череп,Голова разбита и пуста.

1928

18. Весна («Окна стеклянной пеной…»)

Окна стеклянной пенойБьются в сетях у стен,Разломан ножами светаХолодный блеск их.Как рыбы, уходят в тениИ в тине тонут, с тем,Чтоб на внезапной лескеМетнуться занавеской.За дребезжаньем ведер,За звяканьем подков,За прыганьем подводыПо голышам булыжнымВзлетают, звоном выдернутые,Грузила пятаковИ падают под сводами,Холодные и влажные.И, каплями разбуженные,Оживают плиты,И уплывают лужи,И розовы граниты.

9 апреля 1929

Ленинград. Загородный, 16

19. Вывеска

Со звоном плывут и тонутВ тени вороненые рыбы,А от стекольной водицыВзлетает битая птица.

1929

Загородный, 16

20. «Не вытянет стрела в глухие облака …»

Не вытянет стрела в глухие облакаТугой и медный звон зеленой тетивы.Молчат колокола. На мертвых языкахКачаются сползающие шлифованные тени.Им петь нельзя, но звон их в грязной пенеИ в плеске желтых волн Невы.Колет колокол железом,Звон удара, бок проломан.Разогнали. Он ползет.Он сорвался с колокольниДля последних похорон.По каменьям грянул звон.Пепел тает. Ветер веет.Пыль пылит. Нева невеет.

1929–30?

21–23. Дождь

I. Ночь («Окутал дождь. Затопленный булыжник…»)

Окутал дождь. Затопленный булыжник.Мы заперты в бочонках тусклых улиц,И в желтизне приподнятого небаОтражена нахмуренность закут.Мы наблюдаем с жадностью прохожих —Они от нас скрываются, сутулясь.Мы припадаем к выщербленным стенам.Ночь выжата, и мы в ее соку.Раздавленные сыростью известки,Недвижны покоробленные стены.Привлекшие нас темнотою сваиЕдва шипят, как илистая пена,И вдруг, пустой и глянцевой полоской,За поворотом, как всегда бывает,Сливаясь в цепь из булькающих капель,Стекает вниз холодная вода.Но через дождь пока что серый скальпельПо горизонту ползшего рассветаК ночной одежде, скомканной и спящей,Метнулся с крыш и с кожею содрал.Глаза открыл и ставнями заклекалПромытый утром город. После этогоВ пузырчатой и лопавшейся чащеСгорела и рассыпалась заря.