Сиккер
Шрифт:
И снова я почувствовал малейшее угрызение чего-то на краю своего сознания насчет того, что она сказала, но я планировал рассмотреть его позже. В любом случае, я мог видеть ее точку зрения до сих пор. Многие ведьмы согласились бы с ней. Но это была не моя работа соглашаться или не соглашаться с ней.
Мы проговорили еще час. Иногда Жюстин отстаивала свои убеждения, иногда мы просто общались, узнавая друг друга, оценивая друг друга. К концу своего визита я знал, что Жюстин была очень яркой, хорошо образованной (какой ей и следовало быть: я знал имя ее матери, как одной из передовых современных знатоков мастерства ведьмы), веселой, самокритичной, и сильной. Она была осторожна и не доверяла
Наконец, почти нехотя, я вынужден был уходить. Это был хороший день, и такое большое разнообразие по сравнению с адским разочарованием, которое было на прошлой неделе. Приятно было поговорить с обычной ведьмой, вместо кого-то, одержимого на своей собственной гибели, кого-то, кто погряз в горе и боли.
"Я бы хотел встретиться с тобой еще раз, прежде чем сделаю доклад для совета" сказал я. Я осторожно переложил кошек с коленей и встал, отряхивая мех с джинс. Жюстин смотрела на меня с интересом, не принося извинений.
"Ты можешь заходить сюда в любое время" сказала она. "Здесь нет никаких ведьм в округе, чтобы я могла поговорить. Это замечательно иметь компанию, где я действительно могу быть сама собой". У нее была красивая улыбка, с полными губами и прямыми белыми зубами. Я надел пальто.
"Хорошо, тогда я буду на связи" сказал я, открывая входную дверь. Когда я начал спускаться по каменной дорожке, я вдруг осознал большой интерес Жюстин ко мне. Я был удивлен, она не подавала знаков об этом внутри. Но теперь я чувствовал это: ее физическое влечение ко мне, факт, что я нравился ей и что она чувствовала себя комфортно со мной. Я не признал этого, но сел в машину, завел двигатель и махнул небрежно рукой на прощание.
11. The Rowanwand
Сикер прибыл вчера. Я не знаю, как описать мою реакцию — он захватчик, и я должна быть возмущена его пребыванием здесь, но он такой… интересный. Он англичанин, молодой, едва ли ему есть даже 20. И все же он ведет себя с уверенностью, зрелостью, что заставляет меня думать, что у него есть большой потенциал. Я чувствую смятение в нем — является ли это результатом этого назначения или личными проблемами — я не могу сказать. Тем не менее, он так привлекателен для меня, так располагает к беседе, что я ловлю себя на мысли, могу ли я завоевать его сердце.
Конечно, я не могла делать какие-лебо исследования, так как почувствовала его приближение. Я лишила библиотеку каких-либо следов магии, и провела бесконечные очищающие ритуалы, чтобы он не почувствовал присутствия другой стороны. Я скучаю по моей работе и моим друзьям в потустороннем мире больше, чем могу выразить, но я могу быть терпеливой. Корсеау много знают о терпении, скрываясь в настоящее время, дожидаясь подходящего момента, чтобы о нашем замысле узнали.
Богиня, помоги мне сохранить мое внимание и помнить, что это моя работа, которая является наиболее важной — более важной, чем какие-либо временные увлечения, которые у меня могут быть. Если бы только можно было каким то образом заставить его понять. Если бы я только могла получить его истинное имя…
— Ж. К.
Сегодня утром я провел некоторое время собственно в Фокстоне, болтаясь в местном книжном магазине, кафе, библиотеке. Это был больший город, чем Сэнт Жером Дю Лак и имел больше возможностей. В основном, я распределял свои чувства, пытаясь услышать сплетни о Жюстин. В отличии от моего отца, никто здесь, кажется, не идентифицировал ее как ведьму, хотя и довольно мало людей знали, кто она такая. Я упомянул ее имя в нескольких местах, и люди говорили о ней только хорошие вещи. Прошлой осенью она провела денежную компанию для библиотеки, и она была
Путь, который Кеннет приписывал ей, я бы подготовал для другой Селены Бэллтауэр — аморальной, безжалостной потребительницы, которая чувствовала, что она была выше законов Совета. Жюстин не казалась идущей по такому пути вообще. Хотя, конечно, внешность может быть обманчивой.
Вернувшись в гостиницу, отец много валялся, глядя на стены. Я принес несколько книг для чтения и предложил ему. Если он и знал о наблюдающей печати и заколдованной двери, то не упомилал об этом. В основном он казался невероятно депрессивным, лишенным надежды, не заинтересованным в чем-либо. Мне хотелось вырвать его из оцепенения, но я не был уверен, как это сделать. Я бы хотел, чтобы где-то в округе был целитель.
Днем Дэниэл лежал с книгой, и я отправился обратно к Жюстин. Она встретила меня радостно, и вскоре я снова сидел в ее удобной гостиной, с кошками, появляющимися из ниоткуда, чтобы вздремнуть на мне.
"Я думала о том, что ты сказал вчера" начала она. "Про законы Совета и почему они у нас есть. И я просто не уверена. Я имею ввиду, я подчиняюсь всем Канадским законам, и я признаю их право иметь их и обеспечивать их соблюдение. В конце концов, я выбрала жить здесь. Если мне не нравятся их законы, я могу решить переехать куда-либо еще. Но у меня нет выбора в том, чтобы быть ведьмой. Я являюсь ей, по крови. Это было бы не возможно для меня — не быть ей. Тогда почему я должна принимать законы Совета как действительные для меня? Они установили их почти 200 лет назад. В настоящее время они избраны, но весь совет, сам по себе, не был создан Викканским сообществом или даже Семью Кланами. Мне они кажутся своевольными. Почему я должна подчинять себя их законам?
Я наклонился вперед. "Это правда, что совет создал сам себя давно. Но первоначальными членами были ведьмы, как и все члены сегодня. Совет не был создан людьми, которые не имеют ничего общего с делами ведьм. Создание совета означает стремление ведьмовского сообщества в целом быть самоуправляемым. И да, мы все подчиняемся любым человеческим законам регулирующим место в котором мы живем, но эти законы не затрагивают сущности нашего существования. Каждый, кто практикует мастерство, каждый кто работает с магией является частью другого мира. Этот мир пересекается с человеческим миром, но не перекрывается". Я поправил одну из кошек у меня на коленях, чьи когти впивались в мое бедро."Мы не говорим о гольфе здесь, Жюстин. Мы говорим о магии. Ты знаешь так же хорошо, как и я, что магия может быть невероятно мощной, изменяющей жизнь, опасной, неправильной, разрушительной. Ты не думаешь, что это хорошая идея — иметь какие-то взаимо согласованные директивы для нее? Неужели ты думаешь, что было бы предпочтительней не иметь никаких законов? Так, что каждая ведьма может делать любой вид магии, которую она или он захочет, не опасаясь ответных мер?"
Ее брови сошлись глубокомысленно в виде буквы V, и она втянула уголок одной губы в рот: она думала. "Просто законы кажутся произвольными", заявила она, скрещивая ноги под собой. Сегодня она была одета в полинялые джинсы и пушистый розовый свитер, из-под которого показывался воротник белой футболки. Она выглядела очень свежей и красивой. "Я имею ввиду, посмотри на правила о непосвященных ведьмах, делающих некоторые виды магии. Почему кому-либо необходима печать чужого утверждения просто чтобы делать то, что приходит естественно? Я ненавижу это".