Сиккер
Шрифт:
"Но что приходит естественно, Жюстин?" спросил я. Я наслаждался этим возвратно-поступательным обсуждением. Я почти никогда не мог иметь такую интересную, стимулирующую беседу. Среди ведьм, которых я знал, мы все просто приняли законы совета. А другие люди, как Морган, в действительности не знали достаточно о викканской истории или ведьмовском сообществе, чтобы быть способными в полной мере составить мнение. "Какую магию ты делала в дестве? Она была естественной, не так ли? Но всегда ли она была хорошей?" Я думал о моем собственном заклинании на бедной миссис Уилки. "Я не верю, что люди или ведьмы всегда рождаются по-природе хорошими", продолжал я. "Я думаю, что как только люди становятся старше и более образованными, они учатся направлять свою доброту, чтобы идентифицировать ее и выразить ее. Но я думаю ведьмы, как и люди, рождаются со способностью к свету или тьме. Это зависит от их родителей, их окружения, их учителей, которые воспитывали их, чтобы они увидели, соответственно, благо добра и постоянный ущерб тьмы. Совет и их правила только способствуют укреплению этого, разрабатывают руководящие принципы, чтобы помочь людям узнать, где проходят границы."
"Но это все, что они делают?" спросила Жюстин, и мы поехали снова. В течении следующего часа мы возвращались назад и шли вперед, обсуждая различные достоинства законов по сравнению с отсутствием законов, внешне-определенного поведения по сравнению с внутренне-определенным поведением. Это было действительно весело, хотя иногда неудобно напоминало мне ученых, которые выясняли, как сделать атомную бомбу. Они, казалось, отделяли мысль о том, как ее создать от мысли о том, какими будут природные последствия от нее. Они не хотели видеть этого. В некотором смысле, я чувствовал, что Жюстин делала то же самое: закрывала глаза на потенциально разрышительные последствия своих действий.
Но мы говорили. Жюстин была уверена в себе, уверена в своем интеллекте и привлекательности, и не позволяла неуверенности стать на пути ее разговоров разума. На мгновение я подумал, должен ли я быть обеспокоен тем, что я наслаждался ее компанией так сильно, но затем подумал, что нет. Я знал, что любил Морган больше всего. Я делал свою работу, будучи Сикером, выясняя что сделала Жюстин. Это было все для доклада.
Я разговаривал с Морган ночью, но это было как-то неестественно. Звучание ее голоса напомнило мне мое несчастье по поводу моих родителей, то, как сильно я соскучился по ней самой, то, как сильно я не хотел быть здесь. Видоуз Вэйл казался так далеко отсюда, и физически и эмоционально.
"Мне было интересно — тебе интересно посмотреть мою библиотеку?" спросила Жюстин.
"Да" сказал я незамедлительно, понимая, что это была демонстрация доверия с ее стороны. С моей стороны, Сикер никогда не отклоняет приглашения в частный мир кого-либо. Часто это было тем, где я мог найти ответы на свои вопросы.
Она провела меня через маленькую, хорошо оснащенную кухню к маленькой двери в коридоре. Она провела руками по дверной раме: рассеивая защитные заклинания. После открытия, дверь вела к ступенькам, ведущим вниз. Я сразу насторожился и быстро выбросил свои сенсоры, чтобы посмотреть, не ожидало ли меня что-нибудь не приятное в нижней части лестницы.
"Это подземелье" объяснила Жюстин, включая электрический свет. Она, казалось, не почувствовала моего мгновенного подозрения, или, может быть, она просто была вежливой. "Это позволяет держать ее в безопасности от огня. Я думаю, что люди, которые владели этим домом до мнея, использовали подвал в качестве хранилища, как винный погреб. Я увеличила его и сделала водонепроницаемым".
На нижней площадке лестницы она щелкнула другим выключателем, и я моргал, глядя вокруг. Библиотека Жюстин была огромной. Мы были в одной приличного размера комнате, но дверные проемы вели к еще по крайней мере двум другим комнатам, которые я мог видеть. Пол был сделан из грубых деревянных досок, а стены были из сырой штукатурки. Но большинство открытых поверхностей были разрисованы стилизованными рунами, заклинаниями, словами и даже некоторыми печатями, названия которых я не знал. Я поймал общую атмосферу света, комфорта, удовольствия и любопытства. Если бы тут работали с темной магией, я не мог почувствовать этого.
"Это невероятно" сказал я, медленно входя в комнату. Несмотря на отсутствие окон, комната выглядела открытой и притягательной. Камин занимал одну стену, и оценивая комнату выше, я понял, что его дымоход должен был проходить через кухонный камин. Большие уютные кресла были расставлены тут и там. Здесь были закрытые стеклянные витрины, постоянные книжные полки, деревянные столы, заваленные стопками книг. В отличии от личной библиотеки Селены, эта библиотека не была холодной и пугающей. Тут все было аккуратно разложено и прекрасно организовано.
"Это большое достижение для кого-то такого молодого" сказал я, блуждая в следующей комнате. Я видел, что она привела меня к другой комнате, и что там был туалет в стороне.
"Мне 24", сказала Жюстин безхитростно. "Я унаследовала многое из этого от своей матери, когда она переехала в меньший дом. Большинство из того, что я позаимствовала себе, являются книгами по использованию позиций звезд чтобы помочь или помешать магии. Это еще один мой интерес".
Я легко провел пальцами по корешкам книг, скользя по названиям. Тут были одна или две книги по использованию темной магии, но этого можно было ожидать почти от любой ведьмовской библиотеки. Подавляющее большинство книг являлись законными и не враждебными. Или настолько невраждебными, насколько руководство о том, как совершать магию. Просто обо всем, что может быть использовано.
"Мой отец влюбился бы, видя это" пробормотал я, вспоминал отца моего детства, окруженного книгами в своей библиотеке дома. Свечи горели вокруг него, а он все читал, до поздней ночи. Он часто внушал нам детям, какими драгоценными были книги и обучение.
"Он больше не жив?" спросила Жюстин участливо.
Я подавил фальшивые остроты об определении жизни и вместо этого ответил: "Нет, он жив. Он в "ВandB" в Фокстоне".
"Тогда почему бы тебе не привести его в следующий раз?" сказала Жюстин. "Я была бы рада за него, если бы он увидел мою библиотеку. Он тоже Сикер?"
"Нет", сказал я, не в состоянии подавить короткий смешок. "Нет, но он в плохом состоянии. Моя мама умерла в Рождество, и он тяжело это воспринимает". Я был удивлен слышать себя доверяющегося ей. Я как правило очень замкнутый и не часто делюсь своей личной жизнью с кем-либо, кроме Скай и Морган.
"О, как ужасно" сказала Жюстин. "Может быть библиотека будет хорошим отвлечением для него".
"Да, может быть ты права" сказал я, встречая ее коричневые глаза.
"Это хорошее место" сказал я, оглядывая небольшой ресторан. Это был вечер понедельника и Жюстин порекомендовала "Тертледов" как подходящее место для отца и меня, где мы могли получить достойную еду. Напротив меня, неизгладимые линии его лица образовывали рельеф в мерцающем свете камина, отец кивнул без энтузиазма. С тех пор как я вернулся обратно в "BandB" днем, он был попеременно замкнутым, противоборствующим и льстивым. Я полагал, что хорошая еда поможет предотвратить мое непреодолимое желание потрясти его.
Не то, чтобы я чувствовал это каждую секунду. Иногда, я хотел увидеть мельком своего старого отца, которого я знал и признавал. Он был здесь, когда чуть не улыбнулся шутке, что я сделал, когда его глаза загорались с мгновенным интересом или интеллектом. Это были те редкие моменты, которые заставляли меня действовать, заставляли меня протягивать ему руку. Где-то внутри этой горькой шелухи был человек, которого я знал как моего отца. Мне нужно было связаться с ним как-то.
"Больше хлеба?" спросил я, протягивая корзину. Отец покачал головой. Он едва притронулся к своей тушеной говядине. Я собирался дать ему еще 5 минут, а потом доесть ее за ним.