Сила двух начал
Шрифт:
Идя по коридору, она пыталась осмыслить только что происшедшее с ней. Почему вдруг медальон решил подсказать ей, что лучше выпить зелье? Ведь раньше он этого не делал. Быть может, чувствовал, насколько она плоха?
Перестав думать об этом на время, Мэри начала спускаться по лестнице, но на очередном пролете остановилась, осознав, что не знает, куда идет, и вообще все вокруг для нее странно незнакомо. Она попыталась вспомнить хоть что-то, но припомнила лишь то, что совсем недавно выпила противоядие. Все остальное – что она делала до этого, где была, куда шла сейчас – Мэри не помнила. Страх почти завладел ее душой, но его прогнал зазвучавший сзади волшебницы голос:
— Чего это ты тут стоишь? Меня ждешь?
Насмешливые нотки в голосе, знакомое лицо волшебницы, что говорила
— Кэт! Я просто не знаю, где я, и куда хотела пойти тоже!
Кэт недоуменно нахмурилась, переспросив:
— Не знаешь? Что это значит?
— Возможно, это последствие приступа – я его предотвратила, но, видимо, совершенно не повлиять на меня он не смог. Вот я и гадаю, что же мне делать дальше.
Кэт оглядела Мэри встревоженным взглядом.
— Тебе сейчас лучше в больничном крыле быть – пойдем, я тебя провожу.
Вместе они прошли несколько лестничных пролетов, оказавшись в длинном коридоре.
— Раньше подобного не было?— спросила Кэт.
Мэри покачала головой.
— Нет. Я всегда помнила, что делала и где была. До сегодняшнего случая. Это, должно быть, как-то с приступом связано – прежде мне не удавалось предотвратить его.
Кэт задумчиво хмыкнула, но комментировать слова Мэри не стала.
Вскоре они дошли до больничного крыла, обратившись к здешней целительнице, мадам Помфри.
— Какие-то жалобы?— поинтересовалась она у волшебниц.
Ответила ей Кэт:
— Да. Мэри страдает кратковременной потерей памяти. Вы можете ей помочь?
Мадам Помфри не стала обещать многого, для начала осмотрев Мэри. Выяснив, с чем может быть связана потеря памяти, целительница помрачнела, сказав, что этот вопрос выше ее квалификации. Впрочем, совсем отказываться помочь Мэри она не стала, предложив ей выпить одно зелье. Оно было довольно действенным – волшебница вспомнила то, что было до того, как она повстречала Кэт, хоть и частично.
— На большее я не способна,— сказала мадам Помфри, услышав соответствующий вопрос от Мэри. Та кивнула, поблагодарила целительницу за оказанную помощь. Она уже знала, к кому ей стоит обратиться – Джейн Келленберг наверняка знала верный способ вернуть ей память полностью.
Но уже через минуту Мэри не смогла вспомнить то, что именно она хотела сделать, и застыла в недоумении у дверей медпункта. Мадам Помфри все мгновенно поняла и, отлучившись на пару минут, вернулась, протянув ей фляжку, доверху наполненную тем зельем, которое волшебница выпила только что. Мэри сделала глоток из фляжки, и лицо ее просияло.
— Мне нужно сейчас же бежать, пока я вновь не забыла, что хочу сделать!— воскликнула Мэри, обращаясь к мадам Помфри.
И умчалась в сторону совятни. Кэт поблагодарила мадам Помфри за зелье и тоже покинула больничное крыло.
Как Мэри и полагала, Джейн Келленберг смогла сварить такое зелье, что вернуло ей память – но получила его волшебница лишь через пять дней. А до тех пор уроки как по защите от Темных искусств, как и Темным искусствам, несколько раз чуть не срывались – Мэри, читая лекции, вдруг забывала, что хотела сказать. После нескольких таких казусов Мэри давала своим ученикам лекции только из учебника. Но больше было практических уроков. Седьмой курс всю вторую половину января практиковался в сотворении Патронуса, и к началу февраля каждый семикурсник мог сотворить своего собственного Патронуса. Кроме Северуса Снегга – тот, как ни пытался, не мог даже струйку серебристого пара создать. В конце концов, даже слизеринцы начали смеяться над ним, поддерживая в этом учеников остальных факультетов. Дело даже доходило до массовых издевательств – несколько раз Мэри разгоняла группы парней, что поливали Снегга грязью в коридорах. После этого она уверилась в том, что Северус просто обязан научиться создавать Патронуса – иначе ему совсем житья не станет. И осуществляла свою задумку на своих тайных уроках с ним. Месяц кряду она билась над слизеринцем, не получая совершенно никакого результата. И лишь в середине марта из палочки Снегга начал появляться образ, еще непонятный, из серебристого пара, и Мэри на время прекратила тренировки с ним, сказав
Между тем, волшебница задумалась над периодичностью приступов – вспомнив точные даты последних четырех, она поняла, что промежуток меж ними постоянен – 66 дней. А раз так, то следующий приступ должен наступить числа двадцатого марта.
13 марта она получила, к своей радости, сразу два письма – от Кристиана и Люциуса. Кристиан сообщал, что еще два месяца, и он вернется в Лондон. А так же то, что послужило причиной его скорого отъезда. Оказалось, что Министерство подозревало его тогда в пособничестве Волан-де-Морту – якобы потому, что он сдружился с одним из Пожирателей смерти, которого смогли поймать. Кристиан, едва узнав об этом, спешно бежал, и полгода скрывался у себя на родине, собирая свидетелей своей невиновности, параллельно пытаясь доказать, что он невиновен, через суд. И вот неделю назад была назначена дата суда – первое мая. Кристиан говорил о суде, как о чем-то незначительном, не допуская даже возможности, что его не оправдают. И после суда собирался вернуться на работу. В конце письма была просьба как можно скорее написать ответ о том, как живется ей, что Мэри и сделала, во всех красках описав все то, что могла рассказать Кристиану.
После Мэри прочитала письмо Люциуса – тот сообщал, что женился и живет со своей женой в собственном поместье. Разумеется, она в ответном письме поздравила Люциуса с таким знаменательным событием.
А вот тот, от кого волшебница еще с осени ждала новостей, Тэдди, все никак не заявлял о себе – видимо, командировка его затянулась надолго. Так что Мэри оставалось лишь ждать и верить, что письмо от своего старого однокурсника она получит скоро.
В середине марта она узнала, что Хагрид поймал-таки огненных крабов в том лесу с клаббертами, и начал разводить их в Запретном лесу. Весть эта была принята как ею, так и Кэт, с ужасом, но ничего поделать они не могли – Хагрида никто не мог переубедить, если дело касалось его любимчиков, одними из которых и стали пойманные огненные крабы. Тот факт, что они чуть не сжигали его при появлении, ничуть не разубедил Хагрида в том, что они самые прекрасные создания, к разочарованию Кэт и Мэри.
А двадцатого марта Мэри убедилась в том, что ее теория насчет периодичности приступов была отнюдь не ошибочной – приступ действительно пришел к ней, своевременно остановленный противоядием. Случилось это за завтраком, и никто из профессоров даже не заметил, что с волшебницей что-то не так.
Но не Кэт, что спросила негромко:
— Надеюсь, на этот раз ты помнишь все, что происходило с тобой до завтрака и свои планы на сегодня тоже?
В голосе ее при этом была изрядная доля иронии, но Мэри спокойно ответила, что все в норме. Впервые она не испытала ничего необычного ни во время приступа, ни после него – ни потери памяти, ни простого головокружения – ничего. Даже наоборот – весь день она была полна сил и энергии, да и следующие два дня тоже. И лишь на третий день после приступа Мэри смогла узнать причину этого.
— Так значит, ты добавил ингредиенты, не предусмотренные рецептом, посчитав, что с ними противоядие будет действеннее?— поинтересовалась волшебница у Снегга тихим, но грозным, голосом, услышав от него истину. Северус несколько ошеломленно кивнул, ожидая гневных слов от Мэри. Но получил нечто иное – она, улыбнувшись ослепительной улыбкой, заключила Северуса в горячие объятия.
— Ты так талантлив!— воскликнула волшебница восторженно,— ну просто уникум в зельеварении! То зелье – само совершенство! Надеюсь, ты не откажешь мне в просьбе варить его постоянно?