Сила и ярость Юга
Шрифт:
— Вот как… Так что случилось с семьей? Давай, расскажи, — Ясмин почувствовала, как слова полились потоком, — а я, быть может, попереживаю, поплачу от твоей душещипательной истории и подарю тебе еще немного эмоций. Раз это так нравится. Видеть, как я страдаю или наоборот, испытываю страсть. Как пою, танцую! Цепляет это тебя. Потому и Ирты мало — скудноваты страсти, слишком поддатлива и доступна! А когда вот так, что и ненавижу, и…
Она вдруг замолчала, и Вальдер потянулся вперед.
— Ненавидишь и… что?
— Ненавижу. — Ясмин приподняла голову и посмотрела на него в упор.
Зелёный взгляд снова вывернул наизнанку, но она не отвела глаза, и Вальдер заговорил:
— Быть одаренным, оказалось, не так уж просто. И если в юности я гордился даром, то однажды очень горько о нем пожалел. Да, у меня была семья. Жена, дочь. И я служил в армии его Королевского Величества, не сильно говоря другим про себя. Но пару лет назад моя жена пришлась по сердцу командиру, а дальше дело за ним не стало. Ему рассказали про мою силу, хватило пары разговоров — и я оказался на обучении у дарханов. Якобы чтобы уметь себя контролировать. Вернувшись через два года, я встретил свою жену. Рядом с командиром, — в этот момент он впервые прервал скупой рассказ и покачал головой. — Верил ему, как отцу! Дрянь!
Ясмин молчала. Вряд ли Вальдер сочинял всё это, чтобы её растрогать, а потому толика сочувствия всё-таки пробудилась в её душе. По крайней мере, в этот вечер она впервые поняла загадочного чужака чуть больше.
— Ну что, дорогая, где твои обещанные слезы? — глянул он пристально и с усмешкой.
— Прости. Не получилось, — она пожала плечами и медленно поднялась. — Но… мне жаль. Самую малость. По крайней мере, твою дочь.
— О, я так и знал. В следующий раз постарайся растрогаться побольше. Я приготовлю какой-нибудь более слезливый рассказ, — тон его оставался смешливо-теплым, но Ясмин чувствовала, что за его бравадой огромная рана.
Рана, из-за которой он считает, что вправе обходится с другими так же жестоко, как обошлись с ним. И впервые она увидела его… слабым. Не всемогущим и наделенным властью господином, а простым и уязвимым перед той же властью.
Но Ясмин не понимала, что ей теперь делать с этим образом, поэтому предпочла выбросить его пока из головы. Глубоко вдохнув, она заявила:
— Я хочу вернуться на плантации. Мне нужно ещё время… побыть в одиночестве.
Вальдер понимающе дернул краем губ.
— Как пожелаешь. Ты же здесь госпожа и хозяйка.
— Смешно.
— Вовсе нет.
Она молча изучала его спокойное лицо.
— Хорошо, — Ясмин встала.
Прекрасно, раз так.
Он оставлял ей выбор. Вернуться в дом и в его постель, вернее её… или отрабатывать на плантации свою повинность за попытку убийства. И ни на чем не настаивал, хотя явно предпочёл бы первое.
Глава 21
В этот раз с ней был другой охранник — не Асенард — и более расслабленный. Вальдер наверняка сказал, что госпожа не будет сбегать и попросил присматривать ради порядка. Или ради того, чтобы она не смогла общаться с мятежниками.
Прошло полдня, как Ясмин ушла в глубь ряда и снова увлеклась работой. И не заметила, как дошла до рубщиков. Снова взволнованней забилось сердце. Как там Риан? Но страж, которого звали, кажется, Гауд, был недалёко…
А, ну и пусть! Она не делает ничего плохого. И никто не запрещал ей работать и говорить с кем-то. Может, госпоже и правда ударило в голову рубить тростник наровне со всеми. Какая разница, что будут говорить, если пока ничего не изменить и Вальдер по-прежнему чувствует себя здесь хозяином.
Мысли куда-то исчезли, не хотелось ни о чем думать. Просто удар, шаг, нагнуться, снова замах. Уже не жгло солнце и не болели руки, мышцы двигались сами, уверенно сжимались на рукояти пальцы. Ясмин только с удовольствием отметила, что оказалась сильнее, чем себя считала. Снова удар по сочному стеблю… и короткая передышка.
Вскоре, когда страж остался позади, она снова приблизилась к мятежникам и заметила среди них Риана. За эти два дня он заметно поджарился на солнце и сейчас, как и большинство мужчин, скинул рубашку, работая в одних штанах. Она невольно залюбовалась его широкой спиной и узкими бёдрами, мышцы на руках напрягались при каждом замахе. Удар — и тростник ловко падал к его ногам.
Что то было в нем завораживающе сильное и яркое. Точно свет струился по всей коже, может, так блестел на солнце пот. Он был близко — всего в нескольких рядах, но был так увлечён делом, что не видел ничего вокруг.
А может, и не хотел видеть. Ясмин склонилась и вернулась к работе, продолжая бросать на него взгляды, но не решаясь подойти или позвать. Не хотелось лишнего внимания остальных.
Риан заметил её позже, когда силы уже покинули Ясмин. Он выпрямился во весь рост и посмотрел, нахмурившись. Ясмин медленно пошла к нему сама, с трудом отклонив тростник на пути, и остановилась поодаль.
— Привет, — просто произнесла она, по-прежнему прижимая к себе охапку содранных со стеблей сухих листьев.
— Привет, — отозвался Риан и смахнул предплечьем влажные вихры со лба. — Не думал, что ты вернёшься на плантацию… Слышал, вчера был хороший праздник. Не удивляйся, — хмыкнул он, — мы хоть и как рабы пока, но говорить с нами и обычные работники говорят. В одной каше варимся…
— Этот вечер был… нужен.
Риан взглянул на неё молча, и по его лицу она не смогла понять, что он чувствует.
— Я слышал твой голос. Даже отсюда было слышно.
— Да не может быть! — со смешком отозвалась Ясмин. — Сочиняешь…
Риан вдруг взял и спел своим низким сильным голосом две строки из песни. Когда-то в юности он распевал баллады. От его голоса шло мощное чувство силы и возможности бросить вызов всему миру! А сейчас…
Сейчас они могу бросить вызов хотя бы этому магу?!
— Необычный выбор песни для званого вечера, — коротко улыбнулся Риан.
— Захотелось, — пожала плечами Ясмин.