Сила не по рангу

Великий князь поднялся из-за стола и протянул руку моей матушке в приглашающем жесте. Мы переглянулись, и я едва заметно кивнул в ответ на невысказанные сомнения княгини.

Аграфена хотела было последовать за нами, но дядя остановил ее.

— Прошу прощения, но я готов показать это лишь членам моей семьи. Пусть и бывшим.

Аграфена молча кивнула и осталась возле металлического павлина в стеклянной клетке.

В здании было по-зловещему тихо. Я лишь сейчас

понял, что эта тишина казалась совсем уж неестественной. Словно здесь застыли не только часы, но даже само время и звуки. И потому наши шаг отзывались громким эхом под сводами расписного потолка.

Федор Николаевич провел нас через увешанный картинами коридор, и мы оказались в менее помпезной части Малого Эрмитажа. Это явно были жилые покои, хотя и здесь каждая комната тянула на музейный зал.

Великий князь остановился перед высокими белыми с позолотой дверями и обернулся к нам.

— Анна, я прошу тебя и твоего сына… — он остановился, словно собирался с духом. — Что бы вы ни увидели, не пугайтесь и не реагируйте остро. И пообещай из уважения к нашей крови, что все, что вы здесь увидите, останется величайшей тайной.

Матушку сбила с толку не столько сама просьба брата, сколько его тон. Дядя действительно чего-то до чертиков боялся. Да и не показался он мне человеком, которого заботил лишь трон под его задницей. Нет, здесь было что-то иное. Что-то, ради чего великий князь был готов забыть любую вражду и даже… умолять.

— Конечно, Федор, — отозвалась матушка. — Слово дворянки. И твоей сестры.

Я молча кивнул, и великий князь осторожно открыл двери.

Перед нами простиралась анфилада комнат, и первая из них походила на маленькую гостиную. Это помещение казалось обжитым и даже немного запущенным. Трудно передать словами это ощущение. Словно люди здесь не жили, а существовали. Энергия как на кладбище.

Следущая комната выглядела не лучше. Что-то вроде будуара при дамской спальне, только дама словно уезжала отсюда в спешке. Небрежно брошенный на туалетном столике гребень, раскрытая шкатулка, на спинке стула — шелковый халат.

И лишь когда мы подошли к дверям следующей комнаты, я смог расслышать какие-то звуки.

— Не реагируйте остро. Это их еще сильнее напугает.

Мы с матушкой переглянулись в недоумении, и она взяла меня за руку. Обстановка в этих помещениях была настолько гнетущей, что проняло даже светлейшую княгиню.

Федор Николаевич медленно опустил ручку и тихо отворил дверь.

Перед нами была… Спальня с детской. Большая красиво отделанная комната, в которой не осталось ни следа радости. Рядом с царских размеров кроватью стояла резная детская кроватка под балдахинчиком. Сверху спускались игрушки на ниточках…

В этой кроватке лежал, закутанный в белую распашонку, годовалый ребенок. А симпатичный молодой парень с романовскими чертами лица,

стоял на коленях возле кроватки и пытался дергать игрушки, привлекая внимание дитя.

— Позвольте представить вам императора Николая Петровича и цесаревича Петра Николаевича, — едва слышно выдохнул дядя.

Оба даже не обернулись, когда мы вошли. В углу я заметил спящую девушку в фрейлинском платье с шифром императрицы. Еще одна фрейлина сидела с другой стороны кроватки.

— Петя… Петя, давай играть… Почему ты на меня не смотришь, Петяяя…

Зрелище и правда было удручающим. Государь пытался строить рожицы сыну, но тот равнодушно глядел в потолок.

— Значит, это правда? — шепнула матушка. — Цесаревич болен.

— Цесаревич при смерти, и лекари не могут понять причину. Но симптомы схожи с теми, от которых умирали носители тех странных артефактов. Мы уже выяснили, что основой для них служили вещи, добытые из мест тех аномальных выбросов энергии. И полагаем, что один из них мог намеренно или по ошибке попасть в детскую. Сейчас ведется расследование. Мы вряд ли сможем улучшить состояние государя, но должны попытаться исцелить его сына…

Я хотел было приблизиться к кроватке и даже успел сделать шаг, но великий князь тронул меня за руку.

— Лучше не стоит.

— Почему?

— Мы сейчас стараемся изолировать дитя от любого влияния извне, от любой бактерии, от любой силы… Лекари утверждают, что состояние цесаревича скверное. Возможно, счет идет на недели. Или даже дни…

Матушка стиснула кулаки.

— Да что же это за рок такой… — с болью в голосе шепнула она и едва сдержала слезы. Чем же ребенок это заслужил…

Алексиус, это твой звездный час. Прямо здесь и сейчас ты можешь помочь. Но действовать нужно предельно осторожно.

Черт, хуже всего, когда от энергии Искажения страдают дети. Организмы очень слабые, от стремительного роста и так высокая нагрузка на все внутренние процессы. Но цесаревич и правда был плох.

Первым делом я сконцентрировался на том, чтобы уловить любые предметы, хранившие в себе силу Искажения. И один из таких источников обнаружился прямо над кроваткой. Под балдахином на ниточках были подвешены игрушки, и от одной из них здорово фонило.

— Простите, но я должен подойти, — тихо, но решительно сказал я.

Великий князь тут же преградил мне дорогу.

— Алексей Иоаннович…

— Вы, болваны, прошляпили артефакт у себя под носом! — раздраженно прошипел я, чем привлек внимание молодого императора.

Государь поднял белобрысую голову и непонимающе на меня уставился.

— Ты кто?

— Я Леша. Твой брат. Точнее, кузен.

— Луша? Леша, который сын тети Ани?

Отлично, память работает. Парнем все-таки занимаются. В конце концов, разум пятилетнего ребенка — это все же уже разум.