Сила не по рангу
Шрифт:
Крушина — это хорошо. С этим можно поработать. Вспоминая, что я сделал поражающий газ из полудохлого фикуса, можно представить, что я могу сотворить из целого букета…
Правда, большинство цветов были вполне невинными, а некоторые и вовсе считались лекарственными. Но все есть яд и все есть лекарство, по заветам достопочтенного Парацельса. Вопрос лишь в дозировке.
— Вестербург — это замок, насколько мне известно? — Я продолжал поддерживать светскую беседу, изучая растения. Тем временем ничего
— Да. Замок дивной красоты, он расположен на воде…
Плоды крушины у нас называли волчьей ягодой, и они были ядовиты. Тане в детстве пару раз хорошо прилетело от гувернантки, когда сестра попыталась их съесть. Но ягод здесь сейчас не было — только веточка с вытянутыми листиками и невзрачными цветочками.
Но у веточки была кора. А именно кора мне и требовалась.
Дело в том, что она обладала… как бы сказать поделикатнее, довольно мощными слабительными свойствами. И рвотными. Пакость, знаю. Но удержаться было трудно, тем более на банкете.
Хотел опозорить меня перед всей честной публикой — получит сам.
Лакеи принялись обходить столы, чтобы забрать грязную посуду. Я как раз покончил с рассольником, Михаил Павлович не смог доесть свою порцию и сложил приборы так, чтобы лакеи унесли тарелку. Павел Дмитриевич, еще ничего не подозревая, промокнул салфеткой губы и позволил унести свою тарелку.
Нас толе оказалось множество закусок «на зубок» — тарталетки, бутербродики, канапе. Отдельные служащие разливали напитки. Я попросил себе простую негазированную воду, немало удивив лакея. Хватит с меня экспериментов.
Пока слуги суетились с тарелками, я воспользовался тем, что гости отвлеклись, и связал небольшое заклинание — эфир, вода и воздух. Получился едва заметный совсем малюсенький ножичек, которым я срезал несколько стружек коры. Стружки упали на скатерть под вазой так, что их никто не заметил.
Отлично, первый этап завершен.
— Вторая подача блюд!
Лакеи снова вышли длинной вереницей, но на этот раз на их подносах были горячие блюда и салаты. Церемониймейстер принялся объявлять состав нового курса:
— Вашему вниманию предлагаются судак по-польски, печеные перепела, жюльен, говядина по-бефстрогановски, а также салаты — овощной летний, куриный с грецкими орехами и огурчиками…
Сейчас было мое время действовать. Пока Павел Дмитриевич отвлекся на лакеев, я легким движением руки вызвал стихию ветра, и стружки коры угодили прямиком в тарелку отравителя. Причем легли так удачно, что слились с ингредиентами салата с курицей и грецкими орехами.
Мне только это и было нужно. Главное — контакт с пищей. А сейчас я выкручу все свойства токсина, чтобы он впитался в заправку салата.
Немного стихии земли — все яды к ней относились, эфир… К тому моменту, как Павел Дмитриевич взял с подноса пару бутербродиков с форелью, моя маленькая пакость была готова.
Теперь оставалось только ждать, наблюдать и наслаждаться трапезой.
— Итак, когда мы поедем в «Царскую забаву»? — спросил Андрей.
— Лучше на следующей неделе, — отозвался я. — Мне нужно несколько дней, чтобы привести дела в порядок.
— Среда?
— Вполне подойдет, — кивнул я и остановил лакея с бефстрогановым. Больно уж нравилось мне это блюдо.
Андрей удивил меня выбором рыбы, а князь крови справа решил больше не экспериментировать и взял перепелов. Ну и салатиков по мелочи. Икра, кстати, была отменная — я взял ложечку из специальной вазочки и положил немного на тарелку.
Павел Дмитриевич пытался завести разговор с братом Андрея, но Саша явно не был настроен на беседу и отвечал довольно вяло. Да и ел мало — от расстройства парню кусок в горло не лез. Такими темпами и вовсе станет прозрачным, а рядом не было Марины, чтобы уговорить его поесть нормально.
— Я пришлю приглашение, — сказал Андрей, ковыряя судака. — И что же будем делать со счетом, раз у обоих Алмаз?
— Предлагаю разделить по-братски, — улыбнулся я. — В конце концов, мы братья. Хоть и двоюродные. Либо плачу я на правах Черного Алмаза…
— Ну уж нет! Пополам! — усмехнулся кузен.
Наслаждаясь блюдом, я поглядывал на Павла. Тот уплетал яства за обе щеки — даже удивительно, что он был настолько худым с учетом его аппетита. Впрочем, чем больше он сейчас съест, тем сильнее будет эффект… А у нас тут полная какофония намечается…
Я попеременно беседовал то с Михаилом Павловичем, то с Андреем, то изредка включался в дискуссии, что велись за столом другими гостями. Идиллия.
И, наконец, мое терпение было вознаграждено.
Павел Дмитриевич внезапно замер, словно прислушивался к ощущениям. Побледнел, округлил глаза и принялся озираться по сторонам, инстинктивно ища путь для срочного бегства.
Кажется, для кое-кого обед окончен.
Я взглянул на вражину поверх таредки с закусками.
— Павел Дмитриевич, как вы себя чувствуете? — со всей заботой, на которую был способен, спросил я.
— Прошу прощения, — он поднялся из-за стола и направился к церемониймейстеру. Вероятно, чтобы его проводили в уборную.
Я отложил приборы и откинулся на спинку стула. Что ж, кажется, шалость удалась. Павел Дмитриевич пулей вылетел из зала.
Но я даже не успел толком насладиться небольшим триумфом.
У меня характерно кольнуло в груди и засосало под ложечкой. Я даже не знал, плакать или смеяться. Нежели сейчас? Неужели именно здесь? Серьезно?!
Где-то совсем рядом открывалось Искажение.