Сила обстоятельств

Романовский Василий

Мой вопрос оказался более сложным, как с пропиской, так и с постановкой на воинский учет. Прежде всего выявилась описка в моем паспорте, на которую раньше никто не обращал внимания. Если честно признаться, то после получения паспорта я не изучал его основательно, а поэтому только сейчас обнаружил казус. В свидетельстве о рождении у меня местом рождения значился г. Ростов-на-Дону. Я не знаю, кто и по какой причине решил "удружить" отцу и увеличить рождаемость в Баку, но в паспорте местом моего рождения явился г. Баку. Теперь мне предлагали вернуться и выяснить все недоразумения на месте.

Возможно, это был для меня последний сигнал

свыше, чтобы я покинул город, уехал куда угодно, но только поскорее и подальше. Я ничего не понял и шел напролом. Естественно, я решил найти помощь после длительных хождений, как военнообязанный и участник Афганских событий, в военкомате.

Не знаю, возможно этот майор был единственным экземпляром на весь город, а может быть и на всю область, но попал я именно к нему. Он сидел развалясь на стуле, давая понять всем своим видом, что не хочет ни говорить ни двигаться. На красном лице майора блуждала ухмылка, а лоснящаяся кожа казалось была готова лопнуть от избытка подкожного жира.

Разговор он вел со мной нехотя, всем своим видом показывая, что ждет не дождется, пока я покину его кабинет. Отвечал он мне однословно, а самым большим предложением в его речи был совет мне вернуться в Баку и попытаться там решить все вопросы.

Говорил майор со иной высокомерно, тоном барина, поучавшим неразумного холопа, иногда засовывая указательный палец в нос и смачно проворачивая его там.

Все же рассчитывая на лучшее, что передо мной просто один из военных тупиц, я терпеливо повторил все ему еще раз и добавил, что воевал в Афганистане.

– Я тебя туда не посылал, – неожиданно равнодушным тоном ответил майор.

Вот тут-то и лопнуло мое терпение. Быстро и четко выговаривая слова, не стесняясь в выражениях, но не употребляя нецензурных слов, я высказал все что думал о майоре и его подобных и закончил свою речь угрозой написать письмо генералу Громову Борису Всеволодовичу, выводившему нас из Афгана.

Говорил все это я на повышенных тонах, но без крика.

Ухмылка сползла с лица майора, а глаза-щелочки округлились и почти достигли нормальных размеров. Казалось еще немного и его глаза вылезут из орбит на фоне побагровевшего лица. Майор задыхался с открытым ртом, не в силах произнести ни единого слова. Скорее всего я угадал все его карьеру от военного училища до этого кабинета, а поэтому ему нечего было мне возразить. Такие были смелые только в пределах своего кабинета ,распекая младших по званию.

На некоторое мгновение мне даже стало жаль майора, обделенного настоящей жизнью, а поэтому я замолчал..

Не знаю, как бы кончилась для меня эта встреча, но в разгар моего монолога, не замеченный никем, в кабинет вошел подполковник и остановился у двери, наблюдая за происходящим. Во всяком случае я его заметил только кончив говорить и обернувшись на его голос.

– Что такое здесь происходит?-спокойным тоном, несколько хрипловатым голосом спросил подполковник.

– Да, вот, товарищ подполковник,-ответил майор, оторвав свою задницу от стула и успев взять себя в руки, – Появился у меня в кабинете хулиган из Баку. Думаю, что нужно вызвать патруль, чтобы научить его себя вести…

И здесь он допустил досадную ошибку, которую не заметил. Ни о каком патруле не могло быть и речи. Майор забыл, что я был сержант запаса и сейчас был одет в гражданскую одежду. В лучшем случае он мог бы обратиться в милицию.

– Нет смысла поднимать шум,-слегка пожав плечами сказал подполковник, а потом добавил, взяв мои документы со стола майора.-Я сам с ним разберусь. Пойдемте, сержант…

Я прошел за худощавым, подтянутым подполковником в соседний кабинет. Он сел за стол, а мне предложил сесть на стул, стоявший напротив.

–Так, я слушаю тебя, сержант Иванов,-сказал он, еще раз заглянув в мой военный билет.

На его скуластом, продолговатом лице я заметил следы бессонницы и усталости, но глубоко посаженные глаза внимательно изучали меня, давая понять, что я буду внимательно выслушан.

В сущности уже не надеясь ни на что, я довольно коротко изложил ему суть своего разговора с майором, а потом, понимая, что терять уже нечего, закончил высказыванием своего мнения о майоре.

–Ты слишком горяч, сержант,-усмехнулся подполковник,-Хорошо, что там, в кабинете майора, у тебя под руками не оказалось автомата.

–В таких случаях мне не нужно никакого оружия. У меня вот главное оружие…-я вытянул вперед руки,-Нас довольно хорошо подготовили. У меня бы вполне хватило сил отвинтить майору голову и поменять ее местами с задницей. Хотя от такой перемены мест ничего бы не изменилось…

–Не горячись, сержант, и научись с должным уважением, относиться к старшим по званию,-строгим тоном проговорил подполковник.

–Согласно устава я умею подчиняться старшим по званию,– спокойным тоном возразил я,-А вот уважение нужно заслужить. Лично против Вас, товарищ подполковник, я ничего не имею. Но вот таких типов, как этот майор, я уже встречал в жизни. Такие приезжали с проверкой на несколько дней в часть. Правда, все время они проводили в штабе или на командном пункте, но зато потом получали боевые награды за такое геройство. Да и рассказывали потом они уверенным тоном знатока всем, "как там в Афгане…"

Подполковник не перебил меня, а внимательно слушал, едва кивая головой. Потом он вздохнул и сказал:

–Да, распустили всех… Говорят… Говорят…

Я понял, что я в этом кабинете не получу никакой помощи, но только отказ прозвучит в более мягкой и мотивированной форме, а поэтому спросил его :

–Разве я в чем-то неправ?

–Честно говоря, сержант,-говорил подполковник прямо глядя на меня,-сейчас я уже сам не могу точно сказать, кто прав, а кто неправ. Слишком многое изменилось, причем, скорее всего не в лучшую сторону. Но думаю, что абсолютно правых сейчас нет. Все мечутся из стороны в сторону, словно их кусают блохи. Хорошо, что пока еще не стреляют… – он сделал паузу.
– Гарантировать тебе сейчас я ничего не могу, хотя постараюсь помочь в меру своих возможностей. Ведь нужно помогать однофамильцам с такой "редкой "фамилией, – с усмешкой закончил подполковник Иванов.

Тогда я оценил помощь подполковника Иванова как доброе предзнаменование. Но вот сейчас я думаю, что его случайное появление в кабинете майора было еще одним важным звеном в цепи обстоятельств, приведших меня на берег Дона.

Скорее всего после беседы с майором, не имея ни прописки, ни работы, я бы вернулся в Баку. Не знаю, как бы там сложилась моя судьба, но думаю, что не хуже, чем здесь.

И все же подполковник Иванов сдержал свое слово и помог мне. Правда, для этого мне пришлось заявить об утере паспорта и заплатить небольшой штраф. Но зато я получил новый паспорт, где уже было указано мое настоящее место рождения. Так я стал гражданином России и коренным ростовчанином. Меня прописали к тете и поставили на воинский учет.