Сила обстоятельств
Шрифт:
Вернувшись, я еще раз убедился, что ни драгоценностей, ни денег, кроме некоторой суммы на книжке, за всю свою жизнь родители не нажили. Да и оставшиеся вещи были из самых необходимых и далеко не новых. Тогда я подумал, что даже при патологической честности отца двух зарплат: его и матери, должно было хватить на большее, чем поношенный "москвич" в небольшом гараже.
Но насколько я помнил, наша семья жила всегда широко, одним днем, ведя разговоры о "Светлом Будущем", когда деньги не будут уже нужны. У нac в квартире часто бывали гости, засиживаясь далеко за полночь. Нет, это не означало постоянные пьянки. Отец практически не пил. Но у нас всегда было весело, а к угощениям подавался традиционный
У отца было много друзей…
Семья, лишившаяся, как и я, квартиры, получила новое жилье по горячим следам, но обо мне в тот момент забыли: нет человека, нет никакой проблемы.
Правда, все меня встретили радушно, как героя. Друзья отца устраивали в мою честь вечера с обильным угощениям, где, зная о моей разваленной квартире, меня оставляли ночевать.
В первый же день своего приезда в сопровождении соседей и друзей нашей семьи я был на кладбище. Обе могилы находились в одной ограде. Были два одинаковых солидных памятника с датами рождения и смерти. Даже у этих, возможно чужих для меня могил, меня охватило острое чувство одиночества. Я понял, что теперь принимать все решения в жизни мне предстоит самостоятельно.
Как на кладбище, так и во время каждого застолья, я слышал много добрых и хороших слов о своих покойных родителях. Уже в первый день, после хорошего подпития, один из друзей отца подтвердил мои подозрения, сказав, что останки родителей привезли в закрытых цинковых гробах и похоронили, не вскрывая. Выводы я мог сделать сам. Но внезапно это подтверждение моей догадки для меня перестало иметь значения. Я теперь знал их места на кладбище. Там покоились, если можно так сказать, души моих родителей.
Примерно через неделю бурных кавказских застолий и вольности после службы в армии, я понял, что нельзя прожить всю жизнь гостем на чужих застольях, ночуя по чужим углам.
Прежде всего я решил обрести кров над головой.
Вот тут-то все и началось....
Выяснилось, что полагавшаяся моим родителям квартира в новом доме после их гибели отдана другой семье. Даже взамен старой, по приспособленной дня жилья разрушенной квартиры в настоящий момент мне ничего не могут предложить. Конечно, в память об отце, а также учитывая мою службу в Афгане, меня везде принимали радушно, долго беседовали, говорили мне высокопарные и вроде правильные слова о трудных моментах, но все сводилось к одному: в настоящее время нет в городе ни одной свободной квартиры. Мне предлагали немного подождать. В итoгe меня уговорили: пока прописаться в общежитии, конечно временно, и идти работать на буровую, чтобы осенью поступить в институт. Подумав, я согласился. Все вопросы прописки и постановки на воинский учет были решены.
В общежитии мне дали не отдельную комнату, а койку в комнате на четверых. Но я там не собирался жить. У меня было в Баку, где я мог временно пожить. Года три назад, еще до моего призыва в армию, муж моей двоюродной сестры Анны, получил для себя и семьи 4-х комнатную кооперативную квартиру, за которую они все еще продолжали платить деньги. У них были два отличных парня моих племянника: 12 и 9 лет. Именно Володя предложил мне жить у них, освободив одну комнату, чтобы я смог завезти свой личный скарб.
История появления Анны в Баку была необыкновенной. Действительно сама судьба распорядилась всем.
Летом 1975 года отец пригласил дочь своей сестры, учившуюся в музыкальном училище, приехать на каникулы из Ростова в Баку, чтобы полюбоваться городом и отдохнуть на берегу Каспия. По кроме солнца и моря, мама устроила дня Анны культурную программу. Так Анна впервые встретилась с Володей Акопяном, в руках которого флейта то смеялась, то рыдала. Ее сразу очаровали эти звуки, да а исполнитель был красивым молодым мужчиной. Володя тоже с первого взгляда выделил Анну. Это была любовь с первого взгляда, да еще их объединяла музыка. Остальные дни в Баку они провели вместе.
Поженились они через год. Но что это был за год!.. Это была интенсивная переписка. Я бы сказал, что эта пара максимально загружала почту, иногда отправляя не по одному письму в день. Думаю, что из этих писем получился бы неплохой роман в эпистолярном жанре.
Я вновь невольно отвлекся от своих мыслей. Пальцы правой руки совершали привычные, ритмичные движения, хотя в руке ничего не было.
Это сработала привычка, выработанная годами.
Этой привычкой, если так можно сказать, меня заразил "старлей" в учебке. Раньше я видел, как перебирают четки, а вот он практически при каждой возможности перекатывал в руке два блестящих шарика размером с грецекий орех. Сначала я наравне с другими новобранцами смеялся, что "старлей" привык всю службу "яйца тереть". Однако, он равнодушно относился ко всем насмешкам, а потом предложил новобранцам самим попробовать покатать шарики, объяснив при этом, что при движении в руке шарики воздействуют на нервные точки ладони и оказывают успокоительное действие. Сначала среди новобранцев был бум. Всем казалось это легким и примитивным упражнением. Первое время у меня из руки ухитрялись выскальзывать сразу оба шарика, а потом только один. Многие бросили это занятие, а вот я продолжал пока не достигнул определеленых успехов, а потом втянулся основательно. Да, "старлей" оказался прав. Плавные движения шариков в ладони помогали сосредоточиться или отвлечься по желанию.
Потом эта моя привычка забавляла Рашида. А сейчас я пожалел, что не успел захватить с собой в спешке шарики.
Но я отвлекся от своих воспоминаний…
Через год, в 1976 году была свадьба Володи Акопяна и Анны Северцевой. Свадьба была тоже необычной. Началась она в Баку, а затем молодые вместе с Ольгой Ивановной поехали на родину Володи в Армению, а закончили свадьбу в Ростове. Теперь у них было все как у людей: работа, квартира, дети. Конечно, Володя сам предложил мне пожить у них, но я-то понимал, что нет у нас ничего более постоянного, чем "временное". Но все же я согласился, прописавшись в общежитии.
Решив вопрос с пропиской и уже практически договорившись о работе, я решил отдохнуть еще недельку. Нет, не таскаясь по гостям, а просто хотелось побродить по городу, поплавать в Каспии. Короче, привыкнуть к нормальному ритму жизни. Лишь часть вещей я перевез к Володе в отведенную мне комнату, а остальное раздал соседям. Теперь для меня особую ценность представляли наши семейные фотографии. Почти ежедневно с утра я шел на кладбище, а потом уединялся на берегу, благо погода стояла отличная. Я плавал, а потом долго рассматривал старые фотографии, к которым раньше не притрагивался. Рассматривал и вспоминая те теперь далекие и счастливые дни.
Не знаю, как бы сложилась моя дальнейшая жизнь, если бы я пошел работать на буровую, но на третий день я встретил Рашида. С ним мы выросли в одном дворе, но Рашид был почти на четыре года старше меня. Он рос отчаянным мальчишкой, не избегавшим драк, не давая в обиду не только своего младшего брата, но и всех мальчишек нашего двора. Каждого из нас он называл своим братом. Еще со школы Рашид решил, что будет шофером, причем, будет водить большие машины.
И вот сейчас он работал на автобазе "дальнобойщиком", стараясь выйти на международные рейсы. После короткого разговора, он уговорил меня пойти к нему в напарники. Да, я водил "москвич" отца с 15 лет, а в армии приходилось садиться за руль тяжелого "ЗИЛа". Но то была армия…