Сила оружия
Шрифт:
— Стеклоочиститель пусть включит… и дворники, — почти огрызнулся я.
— Балбес. Ты же хотел найти и допросить? Вот и выясни у кого-нибудь из этих придурков, с какого перепугу они на нашу машину кинулись, — пояснила девушка, — Только не покалечь никого.
— Почему сразу Уборщик?
— Потому что из нас всех только у тебя в жопе стоит адреналиновый ускоритель.
Разумно. И даже ни капельки ни обидно.
Я включил усиленное выделение адреналина, проверил, что активировался сорокасекундный таймер, и выскочил из машины. Рокот катящихся по асфальту роликов давно уже стих, но если верить карте Навигатора, то выбор у хулиганов был не особо большой — или сделать приличный круг через здание суда, или свернуть налево, где дорога выходила на перекресток.
К которому был еще один путь: через забитый мусорными контейнерами переулок за соседним домом. Причем, путь более короткий — странно, что роллеры не выбрали именно его.
Туда и я бросился.
Сердце размеренно и мощно грохотало, разнося кровь по венам и артериям, снабжая их кислородом и тем, что заставляло мышцы напряженно гудеть, сокращаясь быстрее и сильнее обычного. В висках уже привычно зашумело в такт: «Та-да та-дам, та-да та-дам», — и я невольно подстроил свой бег под этот ритм.
Непривычный, так что пришлось сделать шаг длиннее, перемещаясь уже почти прыжками. Пятки начали «гореть», так сильно вонзал я их в мостовую перед следующим толчком.
«Та-да та-дам, та-да та-дам»…
Я пробежал между контейнерами, лавируя между ними. Зацепился за один, чтобы с его помощью заложить особенно крутой вираж, но не рассчитал собственной силы. Уже где-то позади раздался характерный металлический грохот и шум высыпающегося мусора.
«Та-да та-дам, та-да та-дам»…
Шкала адреналинового всплеска почти иссякла, и я пустил по организму вторую «дозу».
Резко вывернул в левый переулочек, и тут передо мной возникло неожиданное препятствие: забор с сеткой-рабицей. Стало понятно, почему хулиганы не выбрали более короткий путь.
Останавливаться было поздно, да и выбранный ритм звучал, словно ритм боевого барабана, настраивая на победоносный лад:
«Та-да та-дам, та-да та-та-та-дам!»
Я перемахнул через двухметровый забор почти машинально. Просто чуть ускорился, набирая разбег, и мощным рывком оттолкнулся, пролетев дохуя-сколько-и-вообще-такого-не может-быть! метров.
По инерции пробежав еще с десяток шагов, впечатался в стену напротив. Да так сильно, что ладони, которые я выставил вперед, пытаясь спасти себя от неравномерного размазывания о кирпич, словно пламенем обожгло. Что-то даже хрустнуло в левой руке.
«Тр-тр, тр-тр»… — пророкотало позади вжавшегося в стену меня.
Я едва успел обернуться и ухватить за шиворот последнего из хулиганов, сбивая его на землю и тут же усаживаясь сверху, коленом вдавливая свою «добычу» в асфальт.
Всего их было пятеро, и шестой подо мной — если навалятся всем скопом, то скрутят меня, как котенка. Тем более, что я выжрал все адреналиновые резервы, которых хватало на две средних «вспышки» по 40-45 секунд, или на одну мощную — длиной всего в 10 секунд.
К счастью, остальные ушлепки оказались сцыкунами, и свалили, оставив товарища на растерзание злому и запыхавшемуся мне.
— Ну и какого хера вы творите, недоумки? — я схватил его за грудки и силой пару раз припечатал об асфальт.
На парнишке была защитная маска, поэтому мне не удалось разобрать, чего он там квакает. Пришлось сорвать с него шлем и заодно маску и еще раз спросить:
— Повторяю свой вопрос: какого хера вы творите?
— Развлекаемся, — огрызнулся тот.
Молодой паренек — ему на вид даже двадцати, скорее всего, нет.
— Отлично. Разговаривать умеешь. А писать?
— А тебе-то что до моей грамотности, дядя?
— Хамишь, — я снова впечатал его в асфальт стараясь, чтобы малец головонькой не слишком ушибся, — Должен же кто-то за разбитую лобовуху ответить? Вот сейчас пойдем, заявление на тебя напишем, а ты дяде полицейскому все расскажешь, и показания запишешь…
— Не знаю ничего! Мы краской стреляли!
— Под двадцатую статью соскользнуть пытаешься? Не выйдет, малец, ваше мелкое хулиганство уже в сто шестьдесят седьмую вылилось. Лобовуха развалилась в стеклянный бисер, и весь салон теперь в вашем разноцветном говне. А машина, между прочим, прокатная…
— Не знаю ничего, мы краской стреляли!
— Вы-то, может, а вот кто-то другой под шумок — кое-чем посерьезнее. Но попался ты, значит, тебе и отвечать.
Паренек побледнел и прикусил губу. Глазки его забегали.
Ого, тыкал пальцем в небо, а угодил прямиком кому-то в глаз. Возможно даже в шоколадный.
— Не знаю ничего…
Договорить я ему не дал, и снова приложил спиной об асфальт.
— Дебила ты кусок, неужели не понимаешь, что вас просто подставили! А если там пуля была, а? Это уже сто пятой пахнет, да еще и в коллективном сговоре!
— Не мы это. К Толяну мужик какой-то подкатил ну и заплатил ему, чтобы мы вашу машину разукрасили.
— Где? Когда? Что за мужик?
— Не знаю я! С ним Толян общался, а мы так — в сторонке покурить...
— Приметы? Голос? Рост? Толстый или худой? Волосы какого цвета?
— Ну… типа тебя такой. Темная куртка, капюшон надвинутый.
— Курил? Деньги из кошелька давал? Сколько Толян тебе отсыпал?
Я принялся шарить по карманам малолетнего ушлепка, в поисках «пищи» для Химика.
— Ой, а что это у нас тут? Никак грамм десять-двадцать статьи двести двадцать восьмой в коробочке, а?
— Дядя, отпустите меня пожалуйста, меня мамка дома ждет, брат младший болеет сильно, — разом переключился тот на ультразвук.
— Деньги где, которые вы от мужика в капюшоне получили?
— У Толя-я-на! —завыл «свободный пятнохудожник».
«Тр-тр, тр-тр»… — начало накатывать откуда-то из конца переулка.
Опомнились, уродцы. Эх, надо было стрелялку-пугалку у Физика взять.