Сила притяжения темной туманности
Шрифт:
— У тебя довольно зоркий глаз. Ты совершенно прав, — понимая, что скрыть правду все равно не получится, маленькая иконка гордо представилась: — Я — хозяйка Сильвер Кроу, правительница Контрастного Собора, одна из Четырех Святых, Архангел Метатрон.
Повисла тишина, продержавшаяся несколько секунд. Наконец, Трилид вежливо поклонился.
— Прощу прощения, что не представился. Я — ученик Графит Эджа, Трилид Тетраоксид.
— Хм, постараюсь запомнить, — сдержано ответила Метатрон. Иконка снова повернулась в сторону учителя Трилида, словно ожидая ответа.
Мечник-амбидекстр вдруг бесцеремонно протянул «А-а-а!», и воскликнул, ткнув пальцем в иконку:
— Точно-точно, так вот почему ты показалась мне знакомой! Я ведь с тобой как-то раз сражался. Столько сил угробил на то, чтобы победить, нашел пустой пьедестал и так расстроился… — мечтательно поведал Граф о делах минувших дней.
Метатрон раздраженно хмыкнула и на удивление ровным для Энеми голосом парировала:
— Хотя ты с такой гордостью рассказываешь о победе, но ты одолел лишь мою первую форму, к тому же с помощью уровня «Ад». Сражайся мы снаружи, и воин вроде тебя не продержался бы и сотни секунд. То же самое я могу сказать и о том воине, что забрал «Сияние», хранившееся в моем замке.
— А… хорошо, прости, что так невежливо выразился, — смущенно извинился Граф, кашлянул и продолжил: — Э-э, так… на чем я остановился?..
— На третьем уровне Инкарнации, учитель, — напомнил Лид.
— Да, точно, — Граф медленно кивнул. — Впрочем, Архангел-сама уже выразила его суть кратко и верно. Если в совершенстве освоить третий уровень, уровень «перезаписи событий с высшего измерения»... радиус действия техник утратит всякий смысл.
В памяти Харуюки сразу же всплыли слова Метатрон:
«…Слушай меня, маленький воин. На высшем уровне не существует расстояний. Поэтому, хоть на среднем уровне мы и находимся далеко друг от друга, здесь мы можем прикасаться друг к другу, видеть все три поля одновременно и читать воспоминания…»
На высшем уровне не имелось такого понятия, как «дистанция». А значит…
— Т-так значит… если место и расстояние не имеют значения, ты можешь безнаказанно атаковать любого врага, где бы он ни находился, пусть даже за много километров?.. — с опаской спросил Харуюки.
Граф вновь со значением кивнул.
— В конечном счете, да. И не только расстояние… такие параметры как атака и защита тоже целиком и полностью устраняются. На третьем уровне можно разворотить целое поле игрушечным пистолетиком. Если кто-то освоит его в совершенстве, то станет настоящим богом.
— Б-богом?..
— Да. Это все равно, что обрести права администратора… — пробормотал себе под нос Граф, и в его голосе почему-то послышалась боль.
Харуюки удивленно моргнул. Маска черного мечника целиком скрывала глаза, не позволяя разглядеть лицо аватара.
Наконец, Харуюки вновь перевел взгляд на клинок в правой руке Графа и задал следующий вопрос:
— ...Другими словами, вы в совершенстве освоили Инкарнацию третьего уровня и с ее помощью разрушили северные врата, Граф-сан?..
— М-м… на двадцать процентов да, на восемьдесят нет, — Граф пожал плечами, вновь заговорив непринужденно. — Будь я настолько всемогущим, уничтожил бы Генбу, а не врата, логично? Но это в принципе невозможно. Я все еще далек от совершенства, и к тому же… не могу нарушить основной принцип Инкарнации: «Воля рождается из души». Я все еще связан рамками собственной души.
— ...И вот тут мы, наконец, возвращаемся к разговору о графене? — спросила долго молчавшая Фуко.
Граф быстро кивнул.
— Да-да-да. Рекка всегда называет меня «человеком-мечом», и в целом она права. Если Гр-сан… если Зеленый Король — бёрст линкер, который думает лишь о защите, то я — лишь о том, как резать. Так себе Инкарнация, конечно… но если довести ее до предела, до третьего уровня, то получится вот что.
С этими словами Графит Эдж опустил взгляд на клинок.
Тело мечника-амбидекстра загорелось тусклым сине-фиолетовым Оверреем.
Оверрей — световой эффект, который рождается из шума, порожденного перегрузкой «контура управления воображением», что связывает сознание бёрст линкера с дуэльным аватаром. Но сейчас Оверрей Графа выглядел так скромно отнюдь не потому, что тот применял слабую технику. Как раз наоборот — его воображение было отточено настолько, что почти не создавало шума.
«Дзынь», — раздался тихий металлический звук, и Люкс исчез.
Точнее, не так. Лезвие меча не исчезло… оно лишь истончилось до самого что ни на есть молекулярного уровня. Харуюки несколько раз изменил угол зрения, и лезвие то проявлялось мутной дымкой, то вновь исчезало.
Граф встал из-за стола, сжимая в руке теперь уже самый настоящий молекулярный клинок. Затем он отвернулся от остальных аватаров и медленно занес меч.
Он не произносил названия техники. Лишь трижды взмахнул правой рукой.
Затем Граф убрал меч в ножны за спиной и отступил на шаг.
Через секунду в каменном полу появилось треугольное углубление. Клинок Графа смог прорубить неразрушимую архитектуру Имперского Замка. Вырубленный блок погружался все глубже, и, наконец, провалился сквозь пол. Откуда-то снизу послышался грохот.
— ...Вот как-то так, — Графит Эдж развел руки в стороны.
Фуко уточнила голосом, в котором смешались удивление и неодобрение:
— Послушай, Граф… ты ведь только что говорил, что… как их там, Девять врат? Что они совершенно неуязвимы. Но твоя демонстрация говорит об обратном. Признайся, ты ведь прорубил врата этой техникой?
— Я попытался так сделать, но врата отказались поддаваться даже Инкарнации третьего уровня. Скорее всего, система постоянно тратит ресурсы на обновление их данных. Но одно слабое место у врат все же есть. Понимаете?.. Пусть сами врата неуязвимы, между их створками по логике есть промежуток, — Граф соединил перед собой ладони, изображая створки ворот. — Этот промежуток бесконечно узкий. Но и мой Инкарнационный молекулярный клинок тоже. А значит, «по логике» моя Инкарнационная техника может сработать. Конечно, если через врата способно пройти лезвие моего меча, это вовсе не значит, что могу пройти и я… но для того, чтобы пройти через внешние врата, достаточно и лезвия, потому что…