Сила расталкивания (серия: Аз Фита Ижица. Часть I: Прогулка по висячему мостику. Книга 2)

Трубицина Екатерина Аркадьевна

– То, как я развязывала шнурки, глобальное событие Вселенского масштаба?

– Вполне возможно. Ир, я не шучу. Давай дальше.

Ира продолжила.

Когда она, наконец, добралась до света, пещеры и своего полёта, её возмутило равнодушие Женечки к сему поразительному, с её точки зрения, факту.

Женечка как-то по-особенному улыбнулся и мечтательно проговорил:

– Ир, представь, что с рождения слепой внезапно прозрел. Его, безусловно, захватит новизна незнакомой ему ранее возможности восприятия и ощущений.

Но неужели ты думаешь, что окружающих будет волновать, что именно он в этот момент увидел? Может, лишь в качестве подтверждения факта прозрения. Главное же, что всем будет интересно, это то, как он сумел прозреть. Как и почему с ним это случилось.

Ира по инерции попыталась что-то возразить, но Женечка на несколько мгновений заструился пламенем, и она замолчала.

Вернувшись в человеческий облик, он рассмеялся.

– Не обижайся, Палладина, для меня не является чем-то из ряда вон выходящим возможность открыть вход в гору. Ты лучше вот что сделай. Вспомни, в какой момент тебе стало страшно, и когда именно ты перестала бояться своего страха.

Поскольку только что усилиями Женечки Ира во всех подробностях восстановила в своём сознании ту ночь, ей не понадобилось долго вспоминать.

– Знаешь, Жень, страха, по крайней мере, такого, который я стала испытывать последнее время, вообще не было. Лишь когда я поняла, что это и есть та самая ночь, о которой говорила Гиала, немного от волнения ёкнуло сердечко. Но от волнения, а не от страха.

– Отлично! Теперь сиди и отматывай события в обратном направлении до момента, когда ты перед этим всем испытала страх, и когда перестала его бояться.

Ира надолго задумалась.

– Знаешь, Жень, я не помню, чтоб в обозримом прошлом, предшествующем моей ночной прогулке, испытывала страх. Именно тот страх, который… Знаешь, Жень, а ведь он впервые – именно такой страх – охватил меня в поезде, когда я нынче возвращалась домой.

Женечка загадочно улыбался.

– Вспоминай, вспоминай.

Влад встал, собрал грязную посуду и ушёл на кухню её мыть.

Женечка поднялся, расположился позади Иры и распростёр ладони у неё над головой.

Ира закрыла глаза. Точнее, они сами закрылись. Сквозь абсолютно чёрную темноту она, будто из очень далёкого далека, услышала Женечкин шёпот. Он говорил очень медленно:

– Страх. Кто или что его причина?

– Радный! – не контролируя себя, выкрикнула Ира и вскочила.

Женечка силой усадил её и снова распростёр ладони над её головой.

Перед глазами поплыла сцена сожжения и тут же оборвалась. Ира сразу увидела стоящего в стороне от всех Радного, и дикий всепоглощающий ужас объял её.

– Тихо, тихо, тихо, – увещевал Иру Женечка. – Перестань бояться, но не дави страх.

– Я не могу! – вскрикнула она и окончательно вырвалась из крепко держащих её за плечи Женечкиных рук.

– Сядь, – спокойно сказал Женечка, занимая своё место.

Ира села. Её всю трясло.

– Я не могу, – пробормотала она, едва переводя дыхание.

– Ир, но ведь когда-то смогла?

– Когда?

– Тебе лучше знать. Вспоминай.

Ира напряжённо стала прокручивать всё, что касалось Радного. Дрожь не унималась, хотя она вроде как и абстрагировалась от страха.

Женечка наблюдал за ней.

– Не умом вспоминай. Выкинь всё из головы. Само и всплывёт.

Ира послушалась. Дрожь сама собой ушла, а перед глазами воскресла сцена из их с Радным совместного похода на Ажечку: как они уговаривают «главных» перебраться через реку и тут показывается чёрная гадюка.

– Я всегда дико боялась змей, – проговорила Ира будничным голосом.

– Что? – спросил Женечка.

– Неважно. Я сейчас приду.

Ира встала и поднялась в кабинет. Там на полу валялся её рюкзачок. Она извлекла из него коричневато-зеленоватый камень и взяла с полки такой же, принесённый ею ранее.

Внутренний голос рационального заявил, что гадюка с дачи Радного ну никак не может быть той же самой гадюкой, что и на Ажеке.

«Заткнись», – мысленно сказала голосу рационального Ира.

Она стояла, держа в каждой руке по камню. Закрыла глаза.

Яркий густой Золотистый Свет окутал её. Перед внутренним взором встала та же сцена, что и немногим ранее, когда Женечка держал свои ладони над её головой. Сцена из её сна, когда она впервые увидела Радного.

В чернущей темноте под Женечкиными руками её обуял невыносимый ужас. Теперь в ярком густом Золотистом Свете то же самое воспоминание вызвало неописуемый восторг.

Сердце бешено колотилось, как и тогда. Все её тело дрожало, как и тогда. Но не от страха, а от восторга.

Едва переводя дыхание, Ира открыла глаза.

– Ира, – прозвучал за спиной Женечкин голос.

Ира обернулась и показала Женечке камни.

– Ира, выбрось их!

– Почему?

– Ир, честно, не знаю, но я чувствую, что в них скрыта угроза.

– То есть, эти камушки вызывают у тебя страх? Так не бойся своего страха! Не ты ли учил давеча? А у меня, Жень, оказывается, нет и никогда не было страха. Я боялась, как человек боялась, и сейчас боюсь, но не страха.

Женечка в немом оцепенении смотрел на неё.

Ира продолжила:

– Жень, это – не страх. Это – восторг. Немыслимый, нечеловеческий восторг. И человеческое во мне относится к нему с большим опасением.

– Радный вызывает у тебя восторг? – скептически поинтересовался Женечка.

– Оказывается, да.

– Но ты буквально только что…

– Жень, под твоими руками меня окутала чёрная тьма, и восторг показался мне страхом. Но лишь показался.

– Палладина, я уже давно стал догадываться, что пережил две с половиной тысячи лет лишь для того, чтобы ты довела меня до инфаркта.