Сила рода. Том 3
Шрифт:
— Ладно, Вань, — я покосился на ледяные скульптуры, которые и не думали таять. — Я к классному. Он должен знать, что произошло. А моим, на всякий случай передай, чтобы зал не забрасывали.
— Думаешь в карцер посадят? — помрачнел Иван. — Хотя я б так и сделал. И себя заодно. До выяснения. Слушай, может всё-таки скажем, что это был я?
— Ещё раз предложишь, — я внимательно посмотрел на Толстого. — И мы перестанем быть друзьями. Я от ответственности бегать не собираюсь.
— Тогда знаешь, что, — Иван прикоснулся
— Хорошая мысль, — одобрительно кивнул я.
Ведь, действительно, мало ли что может быть дальше. Да и директор что-то такое говорил… К тому же…
Я расфокусировал взгляд и посмотрел перед собой:
Внимание! Задание «Убийство в гимнастическом зале» выполнено!
Награда: Следопыт I ранга
(Внимание к деталям позволяет восстановить картину произошедшего даже спустя некоторое время)
Ранг мне не дали, но стелу посетить всё равно следовало. Проверить свои характеристики, да и на всякий случай.
— Я быстро, — я посмотрел на Толстого, на что тот лишь добродушно проворчал:
— Вали уже отсюда.
Усилием воли я открыл перед собой карту и уверенно двинулся вперёд. Спустя двадцать метров коридор разветвлялся, и если свернуть направо, то я дойду прямо до колоннад!
За Толстого я не переживал.
На эмоциональном плане он ощущался как крепкий кряжистый дуб. Уж не знаю, через что ему пришлось пройти в детстве, чтобы так спокойно себя чувствовать в такой ситуации!
Хотя, одно дело труп с пробитым виском, другое — ледяные статуи…
И всё-таки, почему Ингвар ударил по братьям, а не по нам? Надо поискать информацию про Клыки Стужи…
Иван Толстой внимательно смотрел в спину удаляющегося… друга?
Видимо Михаил о чем-то задумался, поскольку даже не отреагировал на глухой звук кувалды, упавшей на покрытый инеем пол.
Миша хоть и не боялся крови, но был ещё слишком… мягкий. Он же, Иван Толстой, слишком часто ходил с братьями в дозоры, чтобы позволить себе такую роскошь.
От влитой в статуи силы щипало глаза и чесалась только что затянувшаяся рана на животе, но Иван не обращал на эти мелочи внимания.
Он не строил иллюзий. Что его, что Михаила однозначно посадят в карцер, поскольку Север непременно затребует убийцы своих сынов.
За себя он не боялся. Толстые своих не выдают, а вот Миша… Миша ведь действительно признается во всем классному. А тот доложит директору и Совету попечителей. А те…
Те могут взять и откупиться Мишей!
И откупятся, если он, Иван, не успеет.
Для гарантии он подождал ещё немного и, поудобней перехватив кувалду, нанес по статуи Фроста первый удар.
Как говорит его старший брат — нет тела, нет дела. И он, Иван Толстой, приложит все свои силы, чтобы от братьев Кроу не осталось даже снежинки!
Я стоял около стелы и с каким-то трепетом прижимался к ней лбом.
Не знаю почему, но в груди щемило, будто мы с ней видимся в последний раз.
Может быть мысли эти были навеяны братьями Кроу, а может просто навалилось слишком много всего.
И с каждой минутой Чутье Воина шептало всё сильнее — мой путь в гимназии, как это не прискорбно, подошёл к концу.
Даже не так. Я чувствовал, что мне жизненно необходимо свалить отсюда. На заставу, в Пустыню, к себе в надел.
Уж слишком нехорошие вещи начали здесь происходить.
И тут не надо быть сильно умным, чтобы понять — если местные не могут обеспечить безопасности гимназии, то это или княжество так ослабло, или кто-то из дворян сливает Якова Ивановича.
Причем не из последних дворян.
Про карцер я не очень-то и верил. Как пить дать отдадут или Серебряным, или северянам. Почему так? Да потому что я успел посмотреть на ту же самую Снежную поляну своими глазами.
Княжество не готово к войне.
Ладно бы это были только гильдейские, которые старательно раскачивают лодку, но если их поддержат ещё и северяне…
Надо валить. Однозначно. Пока Попечительским Советом заведуют такие ребята, как тот хорёк, ничего хорошего от него можно не ждать.
А жаль. Гимназия мне нравилась.
И ведь столько всего нового я еще не узнал! Столько открытий осталось не сделанными! Да и потом, я только сейчас осознал всю грандиозность задумки Якова Ивановича.
Ведь все эти квесты — это не просто блажь директора, это потенциал роста, прикладная практика!
А я, вместо того, чтобы рыскать по тайным ходам и открывать подземные лаборатории или подземные мастерские, или, скажем, секретные архивы, должен бежать.
Радует одно — Толстой, если что подстрахует Дубровского. Ну а моя пятёрка не пропадет. На крайний случай, Оут всегда примет меня на заставе.
Даже если я тем самым подставлю не только его, но и весь городок.
Нет, единственный выход из этой ловушки, в которую стремительно превращается гимназия — это мой надел.
«Пасеку открой… В лес сходи…» — словно в ответ на мои мысли, в памяти всплыли слова дедов.
Не зря мне про надел намекали что князь, что директор, ох не зря!
Что до невыполненных заданий и обязательств, то как знать — может я сюда ещё вернусь? А раз так, то хватит жевать сопли!
Я вздохнул в последний раз и сконцентрировался на своем… м-м-м, профиле.
Хотя, стоп!
Я достал тренировочный пистолет и восемью точными выстрелами выбил на колоннаде улыбающуюся рожицу.