Сила Семи Магов
Шрифт:
— Сейчас, только ботиночки почищу, — ответил тот, превращаясь в ботинок со щеткой.
— Может, ну его? — предложила я, устало посмотрев на щетку, которая усердно натирала ботинок.
— Да?! А если что серьезное? — прямо-таки взревел Вицемир. — Этот же гад выдаст нас с потрохами!
— Ну ежели вы что плохое замыслите, то не выдам, — пообещал ботинок, у которого появились глаза и рот. — Даже помогу!
— Вот видишь! — чуть не заплакал защитник. — Этот паразит только на подлости
— На то я и Черный Мор! — гордо ответил тот.
— Это что, твое имя? — скривилась подруга и еще раз потерла кольцо в надежде, что этот нахал испарится, но он упорно не хотел исчезать.
— Нет. Имени у меня нет.
— Тогда, пока ты с нами, будешь зваться Доном, — смирилась я. — От слова доносчик.
— Согласен, — ответил ботинок, вновь обретая мордочку чертика. — Но «гад» мне больше приглянулось.
— Много чести, — дернула плечом Люська, и мы постарались не обращать на него внимания.
Манка же всякий раз, как чертик к нему приближался, начинал усердно креститься, чем очень забавлял Дона. Немного погодя Черный Мор скинул рыжику на голову птичье гнездо, изящно расположившееся у того на макушке.
— В аду тебе место! — разозлился рыцарь и, выхватив меч (странно, что с первой попытки), рубанул по веселившемуся Дону. Тот сделал вид, что развалился на две половинки, а потом испарился и материализовался в другом месте.
— Кишка тонка! — хихикнул он, весело подскакивая в воздухе.
— Слушай, хватит! — заорала я на весельчака, — а не то…
— Что? Что будет?
Вицемир пульнул в Дона красной молнией, и тот развеялся, правда, тут же появился снова и захихикал пуще прежнего. По-моему, его все это здорово забавляло.
— Да-а… Веселенькое, я чувствую, у нас будет путешествие.
— Люся! — ни с того ни с сего взвился Вицемир. — Ну почему ты всегда подбираешь всякую дрянь? Почему ты не можешь жить спокойно, как все нормальные существа?
— Да ладно, приятель, — махнул рукой чертик, превратившись в один большой глаз.
— Я тебе не приятель! — взорвался защитник и сделал крутой вираж.
— Приятель. По сути своей мы почти одинаковые, только ты относишься к одному классу духов, а я к другому, — чертик беспечно махнул рукой на Вицемира. — Не бери в голову.
— Ты еще забыл добавить, что я белый, а ты — черный, — сквозь зубы процедил защитник, которому явно не понравилось такое пренебрежительное отношение к себе.
— Ну и что? Подумаешь, велика разница! Белый — черный, черный — белый… тьфу, одним словом!
Люська вновь попыталась содрать с себя злосчастное кольцо. Она стала так его дергать, что я всерьез забеспокоилась за ее палец, а вдруг она его оторвет?
— Бесполезно, — обрадовал ее Дон, приняв образ хрюшки, и махнул хвостиком. — Чтоб снять кольцо, надо прочесть заклинание. Это Крагилия придумала, чтобы его не потерять. — Ей кольцо велико было.
— И какое заклинание? — хитро спросила я, ласково посмотрев на этого негодника.
— Тебе все скажи! — хмыкнул он. — Много будешь знать, плохо будешь спать! Тем более что мне с вами очень весело. Один рыцарь чего стоит! Эх, жизнь моя жестянка! Чего, Ле Манги Рэй Симон де Куж, грустишь по своей Миралике? Или новый план о свержении Дамортона обдумываешь? Дураки вы! Такого мага искоренить хотите! Владыка преисподней будет недоволен.
— Заткни фонтан, — вежливо попросила я его. — И откуда ты только про всех знаешь?
— Птичка на хвосте принесла, — засмеялась хрюшка и превратилась в целого чертенка. — Я столько лет был взаперти от этого мира! В аду скукотища, на Перекрестке снова война между белыми и черными, мне там делать нечего. Еще бы, кто против Архангелов попрет? Бесы с демонами и те постоянно отступают, а сатана вообще носу не кажет. У него еще с прошлого столетия клеймо от меча Михаэля зажить не может. Так что такому духу, как я, там и делать нечего.
— Слушай, — сказала Люська, в упор глядя на него, едва Дон только замолчал, — а ты знаешь такую игру, называется «молчанка»?
— Нет, — помотал тот своей рогатой головой и приготовился слушать.
— Значит, так, я объясняю, а ты уж вникай сам. Не поймешь, я не виновата.
Чертик быстро закивал головой, и в его глазах заплясал интерес.
— Кошка сдохла, хвост облез, кто слово промолвит, тот ее и съест, — сказала подруга и замолчала.
Дон, по-моему, понял правила игры, потому как плыл рядом с нами молча, а я облегченно вздохнула. Хоть немного побудем в тишине.
Минут через пять Манка спросил:
— А кто съел дохлую кошку?
— Ты! — мы прыснули со смеху, а рыжик обиделся.
— Я?! И почему это опять я? — в рыжике заплескалось негодование. Он обвел нас вопросительным взглядом, требуя объяснений.
— Вицемир, поясни ему, что к чему, — еле сдерживая смех, попросила я защитника. — Ну, сил больше нет!
Снеговик доходчиво объяснил рыцарю, почему тот съел дохлую кошку, и рыжик надулся, решив, что мы поступили с ним нечестно.
— Надо было сначала правила игры объяснить! — хмуро прогундосил он. — А уж потом… — что потом, Манка не договорил, потому как мы услышали впереди треск деревьев, да такой сильный, будто сам Кинг-Конг топает нам навстречу, ломая все на своем пути.
— Дум-Дум проснулся, — сказал чертик, обернувшись в мышку.
— Это еще кто? — запаниковала я, останавливаясь и придерживая свою занервничавшую лошадку.