Сила воли. Как развить и укрепить
Шрифт:
Одно из моих самых любимых писем от бывшей студентки пришло спустя несколько месяцев после окончания занятий. Она сообщала, что упражнение, которое я выдала экспромтом на нашей последней встрече, оказалось для ее испытания ключевым. Тогда несколько студентов обеспокоились, что без лекций они лишатся стимула к переменам. Группа обеспечивала мощную социальную поддержку: люди делились опытом — хотя бы с соседом по парте, — и это побуждало их к действиям.
Итак, на последнем занятии, когда некоторые студенты занервничали, я предложила всем обменяться адресами электронной почты с кем-то незнакомым, чтобы рассказывать этому человеку о своих планах
В ответ партнер должен был спрашивать: «Поступил ли ты так, как намеревался?»
Студентка, которая написала мне месяцы спустя, призналась, что исключительно необходимость отчитываться перед незнакомцем в том, сдержала ли она слово, не позволила ей сорваться в первую неделю. А потом они превратились в настоящую команду взаимопомощи. Несколько месяцев они переписывались. Потом общение угасло, но к тому времени перемены прочно вошли в ее жизнь, и ей уже не требовалась поддержка со стороны.
Поразительно, насколько наш мозг учитывает цели, убеждения и действия окружающих. Когда мы общаемся с другими людьми или всего лишь вспоминаем о них, они становятся еще одним нашим «я», соревнующимся за самоконтроль. Верно и обратное: наши собственные действия влияют на действия бесчисленного множества людей, и каждое решение, которое мы принимаем для себя, вдохновляет их или искушает.
Основная мысль: общество влияет на наш самоконтроль, поэтому и сила воли, и искушения заразительны.
— Ваша социальная сеть. Многие ли из вашего социального окружения являются вашими «товарищами по несчастью»?
— Кого вы копируете? Ищите в своем, поведении черты других людей ~ особенно в том, что связано с вашим волевым испытанием.
— От кого вы более склонны что-нибудь подцепить? Кто ваши «значимые близкие»? Какое поведение — плохое или хорошее — вы от них подцепили или что они переняли от вас?
— Но мама, все так делают! Вы убеждаете себя при помощи социального доказательства, что ваша слабость — ерунда?
— Укрепите свой иммунитет. Чтобы, не цеплять чужие неудачи, уделяйте своим планам несколько минут в начале дня.
— Подцепите самоконтроль. Когда вам не хватает силы воли, вспомните своего героя. Спросите себя: как бы поступил он?
— Сила гордости. Объявляйте окружающим о своем намерении измениться и воображайте, как воспарите, когда победите в своем волевом испытании.
— Действуйте сообща. Можете ли вы привлечь к волевым испытаниям других?
9. Не читайте эту главу: пределы силы «Я не буду»
На дворе стоял 1985 год, а очагом беспорядков оказалась психологическая лаборатория маленького свободолюбивого гуманитарного Университета Тринити в Сан-Антонио (штат Техас). 17 студентов терзались мыслью, с которой не могли сладить. Они понимали, что это неправильно: они должны были выкинуть ее из головы. Но она их просто пленила. Всякий раз, как они пытались сосредоточиться на чем-то еще, она вновь проторяла себе путь в их сознания. Они не могли перестать думать о белых медведях.
Обычно этим студентам не приходилось беспокоиться о свирепых полярных хищниках. Их гораздо больше занимали секс, экзамены и разочарование от New Coke [42] . Но в тот момент
Эти студенты были первыми участниками серии экспериментов Дэниела Вегнера, ныне профессора психологии в Гарвардском университете. В начале карьеры Вегнер наткнулся на рассказ о русском писателе Льве Николаевиче Толстом. Когда тот был маленьким, старший брат предложил ему игру: сидеть в углу до тех пор, пока не удастся отогнать от себя мысли о белом медведе. Вернувшись через какое-то время, он обнаружил малыша там же, где и оставил [43] . Вегнер вскоре понял, что эта история и поднятый в ней вопрос тоже не выходят у него из головы: почему у нас не получается контролировать свои мысли?
42
Как раз в 1985 году компания Coca-Cola выпустила новый напиток, New Coke («Новая Кока»), однако публике он не понравился. Прим. пер.
43
В «Воспоминаниях» Лев Николаевич Толстой писал, что старший брат Николенька придумывал разные «условия», которые требовалось исполнить, чтобы сбылось заветное желание. Толстой Л. Н. Воспоминания // Собр. худож. произв.: в 12 т. — М.: Правда, 1948. Т. 10. Прим. пер.
Вегнер провел опыт, который практически повторял детскую задачку Толстого: просил участников думать о чем угодно, кроме белого медведя. Вот расшифровка речи одной девушки, ее «мысли вслух», и мы видим, как это непросто:
Я пытаюсь думать о сотнях вещей, обо всем, кроме белого медведя, но я вновь и вновь к нему возвращаюсь. Итак… хм, эй, взять, к примеру, эту коричневую стену… Всякий раз, как я пытаюсь не думать о белом медведе, я думаю именно о нем.
Так продолжалось (с небольшими вариациями) 15 минут.
Может показаться, что неспособность отвлечься от мыслей о белом медведе — не худшая ошибка силы воли. Но как мы убедимся, проблема запретов распространяется на любую мысль. Последние исследования на темы тревоги, депрессии, похудания и зависимостей подтверждают это: во внутреннем мире мыслей и чувств силу «Я не буду» ждет оглушительный провал. И когда мы ступим во внутренний мир, то обнаружим, что нам требуется новое определение самообладания — такое, при котором позволяется ослабить контроль.
Разве не смешно?
Вегнер повторил эксперимент с белым медведем на других студентах, а когда те тоже стали одержимы медведями, принялся запрещать и другие мысли. Всякий раз попытка не думать о чем-то давала парадоксальный эффект: люди размышляли о предмете больше, чем когда не пытались себя контролировать или когда думали о нем намеренно. Результат был выше при стрессе, усталости или если участников отвлекали. Вегнер назвал это ироническим бумерангом. Вы отгоняете от себя мысль, и — бац! — она прилетает обратно [44] .
44
Когда я рассказала об исследовании отцу, он тут же согласился с выводами и поделился жизненным опытом: «Когда я жил в католической семинарии, нам велели никогда-никогда не думать о сексе. И мы постоянно напоминали друг другу: «Не смей думать о сексе». Разумеется, в итоге мы думали о нем все время, больше, чем за пределами семинарии». Возможно, поэтому он так и не стал священником.